Другое, менее заметное, но не менее желанное приобретение было сделано в Визербе, городке на Адриатическом побережье в нескольких милях к северу от Римини. Это место станет убежищем от давящей жары, влажности и прожорливых москитов, наполнявших Модену каждое лето. Лаура особенно часто пребывала в Визербе — она проводила там большую часть летних месяцев, а ее муж наведывался туда регулярнее, чем это было известно широкой публике.

Переезд в большой дом на площади Гарибальди вынудил Феррари несколько поменять свои светские привычки. Прежде он был завсегдатаем бара в Real (который вскоре приобретет семья Фини, владевшая одним из лучших ресторанов Модены), теперь же переместил место своих вечеринок и ареал охоты на женщин в «Grand», находившийся в одном квартале от виллы и вдали от любопытных глаз Лауры. «Grand» располагался на Виа Эмилиа прямо напротив особняка Орси, но всего в одном квартале от нового дома Феррари. Он становился все сильнее привязанным к территории, словно стареющий лев. Его ежедневные поездки в Маранелло, периодические визиты в Кастельветро к Лине и Пьеро, просмотры тестовых заездов на близлежащем автодроме и посещения Фиаммы в Болонье по четвергам были единственными серьезными перемещениями. Утренний ритуал оставался тем же: визит к матери, бритье у цирюльника, остановка на могиле Дино и утренняя работа в офисе в Scuderia. До наступления полудня он вместе с Пепино отправлялся в Маранелло, где обедал в старой школе, бывшей ослиной конюшне через дорогу, — это место понемногу превращалось в маленький ресторан и гостиницу под названием «Cavallino».

«Было два Феррари: дневной и ночной», — вспоминала его старая подруга. — Днем он был capo, весь в делах. Но ночью он преображался. Тогда его занимали женщины. Феррари любил трах!» Сексуальный аппетит Феррари был чудовищным и оставался таким даже после того, как ему перевалило за шестьдесят. «Grand Hotel» в Модене был главным местом действия. Бар отеля часто был полон прекрасных женщин, как профессионалок своего дела, так и любительниц, и Феррари упивался своим пребыванием там. Если случалось так, что между Феррари и одним из его миньонов — включая и гонщиков — намечалось соперничество за избранную даму, «Commendatore» всегда давил на конкурента своим превосходящим положением в иерархии. Более того, в подобных ситуациях он нередко проявлял чувство юмора. Как-то одним вечером некий неотесанный аргентинец, который в будущем и сам станет автостроителем, заманил в свои сети проститутку и потащил ее наверх, к себе в номер. Феррари собрал небольшую группу заговорщиков, забил дверной порог номера газетами и поджег их. Пока любовники, завернутые в одни только простыни, выскакивали из номера, удирая от языков пламени, Феррари с соучастниками покатывался со смеху в коридоре.