Мастен Грегори был более искусным в пилотировании на выносливость, чем молодой австрийский сорвиголова Йохен Риндт, нарабатывавший свою репутацию в Формуле-2 и Формуле-3, а также коротких и свирепых 50-мильных гонках. Грегори был больше десяти лет знаком с европейскими гонками самого высокого класса, но при этом добился совсем немногого с точки зрения результативных финишей на высоких местах, не говоря уже о победах. Но у него хотя бы имелся существенный опыт участия в длительных заездах, таких как Ле-Ман, чего нельзя было сказать о его партнере по команде. Учитывая их репутацию и то, что на трассу они вышли на старых, повидавших виды боевых конях, шансов на победу им никто не давал.

Но после того, как в начале гонки отсеялись многие из «Ford’ов», Грегори вдруг оказался на четвертом месте и вскоре заехал в боксы на первую дозаправку и смену пилота. Никто, включая самого Риндта, не ожидал, что старая машина продержится в строю так долго, тем более в группе лидеров. А потому, когда Грегори глянул за барьер пит-лейна, он увидел, что Риндт уже стоит одетым в уличную одежду! Механик команды неспешно прогулялся до машины, поднял капот и, по привычке, подал знак о неполадках в моторе и окончании гонки. Все уже думали о плотном ужине и скором отходе ко сну. Все, кроме Грегори. Разъяренный, он выпрыгнул из машины и, подбежав к Риндту, начал требовать от него облачиться в гоночный костюм и продолжить гонку. Австриец его послушался, но Грегори ожидал, что он сейчас же сломает машину — исключительно из чувства злобы. Однако Риндт продолжил гонку и с каждым кругом стал все ближе подбираться к сдававшим позиции лидерам. Сёртис, пилотировавший дуэтом со Скарфиотти, испытывал проблемы с тормозами. Ночь сгущалась над громадной трассой. Лишь яркие огни карнавальных фонарей и костров, горевших на прилегавших к треку территориях, служили маяками пилотам, разрывавшим тьму своими болидами на скорости в 320 километров в час.

«275P2» Бандини захромала, как и «365P2» Родригеса/Ваккареллы. Во тьме Грегори сумел обогнать купе «Cobra» Дэна Гёрни, и на протяжении нескольких кругов эта парочка отчаянно сражалась друг с другом, пока «Cobra», шедшая третьей, не сломалась, не выдержав напряжения. К тому времени Риндт и Грегори мчались по трассе с полным убеждением, что машина не доедет до конца дистанции, но зато покроет себя славой, если сойдет на столь высоком месте.

С наступлением рассвета они приблизились к лидерству. Только одна похожая «250LM» бельгийских любителей Пьера Дюмея и Тафа Госселена выдерживала их темп. К полудню, когда до конца гонки осталось всего четыре часа, Грегори и Риндт уже чуяли близость победы, но их тревожило, что машина могла дать сбой из-за той громадной нагрузки, которую они дали ей в начале марафона. Их усталые мозги наполняли воображаемые звуки неполадок: лязг и грохот измотанного, наверняка давшего течь мотора. И конечно, думали они, в отместку за их неподобающее обращение с собой машина обязательно заглохнет, когда до финиша останется рукой подать.