Она, кажется, всерьез задумалась над его вопросом:

– Можешь еще убить, как предлагал твой подручный.

Фалько рассмеялся сквозь зубы почти весело:

– Ничего от этого не выиграю.

– А от того, что отпустишь на свободу врага? Не надо считать меня буржуазной дамочкой, которую случайно занесло в ряды рабочих. Я сотрудник советской разведки: гляди, как бы твое начальство не потребовало с тебя отчета.

– С моей преступной фашистской кликой я легко договорюсь. Сама знаешь…

Лицо ее было угрюмо и непроницаемо. Она склонила голову набок. Потом снова вскинула:

– Зачем ты это делаешь?

– Я уже сказал. Какой прок от того, что ты умрешь?

– Кто не умер сегодня, завтра пойдет в бой.

– Это допустимый риск. Но маловероятный. Если взойдешь на борт, сомневаюсь, что увидишь рассвет.

При этих словах Ева замкнулась в молчании, но через минуту вдруг проговорила:

– Знаешь… По сравнению с тем, что представляет собой этот мир, ты еще ничего.

Фалько засмеялся негромко, словно про себя. Ева повела плечами, будто ей что-то мешало, и сказала:

– У меня приказ.

– Ага, вернуться в Россию. Но на «Маунт-Касл» ты никуда не вернешься. Путь твой окончится в нескольких милях от берега.

Ева молчала, и через минуту вновь заговорил Фалько:

– Оставайся.

Она взглянула на него с особенным вниманием. Казалось, отыскивает какой-то тайный и важный смысл в его словах – прежних и только что произнесенных.

– А что сделаешь со мной, если останусь?