– Вы! Это все вы! – надрываюсь я. – Зачем?! Что вы сделали с Евой? Я не понимаю, какого черта происходит, боже!

Стелла медленно подступает и задает вопрос таким тоном, будто закинула мне на шею шелковую удавку и затягивает ее с каждым шагом все туже:

– Ты считаешь, что это я… свела с ума Еву?

– Не знаю! – всхлипываю, неотрывно глядя в равнодушные зеленые глаза. – Вы стерли ее как человека, ведь так? Почему? Все эти поддельные документы, смена внешности… убийства… ради чего? Ради денег?

Я ползу спиной к стене. Стелла пугает куда сильнее, чем Ева. Она вполне способна вынуть из пиджака кинжал и воткнуть мне в горло, если приблизится. Как там она говорила?

«Неожиданно вынутый нож поэтичнее ствола…»

– Мы похожи на тех, кто нуждается в деньгах? – ухмыляется она. – Все, что мы делаем, – во благо людей, Эмилия.

– Кто «мы»? – Я сглатываю комок слюны, чувствую, что уперлась затылком в стену. – Речь ведь не только о вашей семье, верно? Алтари. Знаки. Символика с черным фениксом… что это означает?

– Черный феникс – символ нашей семьи. Лео подарил его тебе для защиты. А что касается остального… – Она скрещивает руки за спиной и подходит к исчерченной знаками стене. – В мире есть грязь, от которой необходимо избавляться, а иногда и вовсе заколачивать в свинцовом гробу. Есть мы. Есть другие. Но у всех цель одна.

Каждое ее слово буквально впитывается в меня, просачивается и замораживает изнутри.

– Речь о какой-то секте?

Стелла хмыкает и перезаряжает пистолет.

– Знаешь, это прекрасно. Столько лет никто не мог заподозрить в убийствах девушку. Десять лет сейчас, десять лет до этого…

– До этого? – Я вдруг вспоминаю дело, где, по словам Виктора, фигурировала Стелла. – Кровавая Мэри… это были вы?

Стелла вновь хмыкает. И подходит ко мне, заинтересованно склоняя голову набок. Ее идеально чистый, белый костюм блестит в приглушенном свете. На меня снисходит мысль, что ее стремление к совершенству – это попытка скрыть уродство, живущее внутри.

– Ты мне нравишься. Смотришь в лицо смерти, но единственное, что тебя волнует… истина. Это похвально. Однако ты слишком наивна и слаба, чтобы принять эту самую истину, а значит… нам придется попрощаться. Мне очень жаль.

Стелла наводит на меня пистолет. Я понимаю, что это конец. Без шансов.

Мне не убежать.

Ужас закручивается вокруг сердца склизкими веревками. В малахитовые глаза Стеллы – до боли похожие на глаза Лео – смотреть невыносимо. И я опускаю голову, ожидая выстрела…

Он не звучит.