Кроме ненависти.

– Заходим? – мягко интересуется Венера.

Я вновь киваю.

Подруге большего не надо. Она привыкла к моему состоянию и понимает, что молчание сродни плацебо. Так легче.

Мы заходим в здание, преодолеваем пост охраны и поднимаемся на двадцать пятый этаж. Венера отпирает дверь. В квартире расставлены свечи с ароматом орхидей, в спальне горит длинный очаг искусственного камина – около двух метров вдоль стены. На ковре стоит бутылка белого вина, лежат листки и ручка. Мы садимся напротив друг друга.

– Пиши, – говорит Венера, наливая вино. – Только честно. Все, что чувствовала к нему.

Я делаю глоток и начинаю писать о Лео. Но не так, как хочет Венера. Я разрываюсь не столько от потери, сколько от океана эмоций, которые не могу выплеснуть на этого мерзавца. Поэтому я пишу все, что жажду ему сказать!

Пишу, как я его ненавижу!

Океан ненависти к адвокату глубже Марианской впадины, и если бы я говорила все в лицо, то монолог бы закончился выстрелом ему в голову.

Лео исчез.

Ничего не объясняя, он просто взял – и бросил меня!

А я искала его…

Полгода!

Я пыталась с ним связаться, ходила к нему домой, расспрашивала работников суда, трепала Виктора, однако удалось выяснить лишь, что Лео уехал из города.

Его нет!

Как и его сестры…

По словам Шестирко, и Стелла улетела за границу, но она там часто бывает, это неудивительно.

Я так отчаялась, что пошла к единственному человеку, который мог хоть что-то знать, – к Глебу. И каково было мое удивление, когда он не стал прогонять. Более того! Глеб пригласил меня к себе в квартиру и налил кофе, а когда я чуть не расплакалась из-за аромата капучино, он молча заменил кофе на чай.

Так и сидели. Он игнорировал мои вопросы, вместо этого задавал свои: спрашивал про учебу, интересовался, не обижают ли меня. Затем принес ключи от квартиры Лео и сказал, что адвокат дарит ее мне, надо оформить документы. Представителем по сделке беловолосый будет сам. Ответа на вопрос, вернется Лео или нет, я не дождалась.

Кажется, Глеб и не знал.