Лаклан бросает на меня подозрительный взгляд через плечо, потом переключает внимание на аварийную дверь.

— Нет. Зачем мне убивать кого-то карандашом?

— А мог бы, — отвечаю я, пожимая плечами. — Перерезал кому-нибудь яремную вену картой?

— Какой картой?

— Игральной. Хотя можно и таро. Ты когда-нибудь убивал кого-нибудь с помощью карты таро?

— Нет.

Я разочарованно вздыхаю.

— Что?

— Хотела сказать, что ты сейчас немного похож на Киану, но беру свои слова обратно.

— Господи Иисусе, — в глазах Лаклана появляется раздраженный блеск. — Однажды я убил парня гималайской соляной лампой. Киану так делал?

Я пожимаю плечами.

— Нет, Киану так не делал, потому что он чертов актер, ты, чертава катастрофа.

Я расплываюсь в улыбке, когда в наушнике раздается смех Конора.

— Пора идти, ребята. Потом поругаетесь, последний человек только что вышел из здания. Северная дверь должна быть открыта.

Легкомыслие, которое я только что испытывала, улетучивается, когда мы направляемся к двери. Начинается десятиминутный обратный отсчет.

Лаклан ведет нас по широким коридорам. Мы проходим мимо кабинетов и лабораторий. Над нами пульсируют красные огни, а шум почти оглушает. Мы делаем два поворота налево и попадаем в коридор с серебристыми дверями. По холоду, который проникает сквозь каждый слой моей одежды, я понимаю, что мы добрались до камер. Лаклан останавливается перед дверью с номер два и наблюдает за моей реакцией, когда его большой палец застывает над синей кнопкой.

— Давай сделаем это, — говорю я, прежде чем он успевает спросить.

Он нажимает на кнопку, и дверь открывается. На нас обрушивается поток ледяного воздуха.