Как он мог сейчас думать о еде? Его дядя погиб.

Я уже собиралась закричать, устроить Келвину допрос, закатить истерику, как вдруг у меня заурчало в животе.

Я взглянула на часы. Начало шестого. Мне осталось пробыть здесь всего шестнадцать часов.

Посмотрев на Келвина, я кивнула.

Он улыбнулся и жестом пригласил следовать за собой… обратно в дом.

Келвин

Келвин

Грейс сидела за кухонным столом, потягивая пиво, а я хлопотал на кухне, готовя блюдо, предназначенное только для моей девушки. Я подумывал приготовить свое фирменное: коричневую фасоль, бекон и хот-доги, но решил, что Грейс заслуживает чего-нибудь получше в свой последний вечер здесь. То блюдо заняло особое место в моем сердце, поскольку помогло мне завоевать доверие Грейс, за тем обедом я в нее и влюбился. Она не верила, что сочетание таких ингредиентов может быть вкусным, но сама убедилась в этом. Тогда я доказал, что она ошибалась, значит, сумею снова ее переубедить.

Я оглянулся через плечо. Грейс наблюдала за мной. Я улыбнулся и вернулся к обжариванию свежей зеленой фасоли со своего огорода, приглядывая за кипящей в кастрюле лапшой. Грейс как будто смотрела на меня в последний раз, но я надеялся, что ее взгляд будет последним из многих… Пусть в этом и нет никакого смысла. Я привык к тому, что многое не имеет особого смысла.

– У тебя все в порядке? – нарушила молчание она.

Я схватил со столешницы открытое пиво и отхлебнул. Вопрос застал меня врасплох. Я сомневался, что все еще ее интересую, но похоже, все-таки интересовал. Иначе зачем ей спрашивать о моем самочувствии? С чего ей беспокоиться о моем горе?

Я прислонился к стойке, скрестив ноги.

– Рано или поздно все будет в порядке, – сказал я, вытирая глаза.

Время залечило все раны, в том числе те, которые не успели как следует затянуться.

Грейс вздернула подбородок, потом опустила голову и как будто хотела что-то сказать, но передумала. Я шмыгнул носом и потер глаза, гадая, что дальше от нее услышу. Теперь она обдумывала свои слова тщательно, как игрок в шахматы обдумывает ход.

– Тебе не терпится отправиться домой? – спросил я.

Я знал, что не терпится, но надеялся, что она соврет. Иногда лучшее, что ты можешь сделать для человека, – это солгать. Ложь давала утешение, которого никогда не могла дать честность. Вот почему я лгал Грейс.

Я напрягся в ожидании ответа.

Грейс пожала плечами.

– Не думаю, что смогу уехать, поскольку моя машина не работает.