Келвин покрутил запястьем, отметая мое предложение.

– О нет. Я сам.

Слегка улыбнувшись, я постаралась сделать большие щенячьи глаза.

– Не возражаешь, если я пойду спать? Завтра меня ждет долгий путь.

Келвин кашлянул. В его глазах была печаль с примесью гнева, разочарования и страха – идеальный рецепт предполагаемой катастрофы. Я чуть не содрогнулась в ожидании ответа, но вместо этого расправила плечи и вздернула подбородок. Жизненный опыт научил меня, что уверенность – лучшая защита.

– Да, конечно, – наконец сказал он.

Я встала со стула и медленно отодвинулась от стола.

– Спасибо за все. Увидимся утром.

Он слегка кивнул.

– Спокойной ночи, Грейс.

– Спокойной ночи, Келвин.

Я улыбнулась и пошла к своей спальне, но в начале длинного темного коридора почувствовала на своем плече чью-то руку. Эта рука развернула меня с такой силой, что я не сразу поняла, что происходит, а потом стало слишком поздно. Губы Келвина припали к моим губам – такие голодные, будто он не наелся за ужином, руки гладили мою спину. Язык Келвина, приоткрыв мой рот, с силой проник внутрь. Его губы и язык были мокрыми и ощущались совсем не так, как раньше.

Положив руки на его плечи, я его оттолкнула. Он отшатнулся и быстро опустил голову.

Закрыв на мгновение глаза, я вдохнула; у меня перехватило дыхание, и я задержала воздух в груди. Может, этот глоток воздуха навсегда останется со мной, как боль под ребрами, от которой я не смогу избавиться и которая всегда будет напоминать об этом моменте с Келвином.

– Прости. Я не могу, – сказала я.

Он почесал лоб.

– Я уезжаю завтра.

Келвин сделал глубокий вдох, больше похожий на кряканье, и, прищурившись, сказал:

– Я знаю, что ты так думаешь, Грейс.

Я заморгала и попятилась.