я молчу о тебе, и молчанье мое стократ

отдается в пустых подъездах и во дворах,

бьется в брюхе колодцев до самого до утра.

Тот, который поймет меня со всеми цитатами,

со всеми ссадинами и пробоинами в груди,

тот,

для которого меня совершенно не нужно переводить.

Человек, человек мой,

яблоко с той же ветки, что я,

нам с тобой бы со шпагами — спиною к спине стоять,

нам бы танго — в паре — на битых стеклах,

среди этого невозможного бытия,