—--------------------
Глава 32. Циничная, безжалостная демократия.
Глава 32. Циничная, безжалостная демократия.
Поразительно, как мало значения 23–25 февраля 1917 года придавалось вскипевшим улицам. Забастовки, митинги с демонстрациями, пение революционных песен и спорадическое мелькание в толпах красных флагов — все это считалось само собой разумеющимся и не способным оказать влияние на ход политических событий. Дума не упоминала волнения и манифестации в своих дебатах, как будто их не было. Кабинет министров, собравшийся на заседание 24 февраля, не обмолвился о них ни словом. Министры считали уличные протесты делом полиции, а не вопросом политики. Даже петроградские революционеры-интеллектуалы, напрямую не участвовавшие в подпольной деятельности, не понимали, что происходит. Мстиславский-Масловский, старый эсер, опубликовавший ранее учебник по уличным боям для революционных группировок, а затем поступивший на службу библиотекарем в Академию Генштаба — вот до какой степени доходила терпимость «кровавого авторитарного режима»! — написал позже в своих мемуарах: “Долгожданная революция захватила нас врасплох, как неразумных девственниц из Евангелия.”
В суицидальной спячке пребывали аристократия и императорский двор, живший в своём изолированном мирке, не связанном с окружающей средой, с каждым часом становящейся всё более токсичной.