— Теперь получается — я преступник! Люди так говорят! А я шестнадцать лет — всё для них. Справедливо это?

Он снова сгорбился, не отводя от меня взгляда.

— Третью ночь не сплю. Делать ничего не могу. Воздуха будто не хватает. Хочу вдохнуть — а нечего! Пусто!

Словно в подтверждение этого он со свистом втянул в себя воздух.

— Сочувствую, Дмитрий Константинович, — сказал я.

— А не надо! — выкрикнул Жмыхин. — Только об одном прошу — не ври!

— В каком смысле? — не понял я.

— Доказательств нет? Вот и не ври. Не выдумывай. Мне здесь жить ещё, понимаешь?! И тебе тоже!

— Так я и не вру! — возмутился я.

Вывел всё-таки из себя, чёрт!

— Вот и хорошо! — внезапно успокаиваясь, кивнул Жмыхин.

Он коротко стукнул толстыми пальцами по столу. Внезапно лицо его скривилось.

— С животом что-то. Где у тебя туалет?

— В коридоре, направо, — сказал я.

Не хотелось отпускать его одного, но и идти вслед за гостем в уборную мне показалось глупым.

Жмыхин вышел, прикрыв за собой дверь. Я решительно убрал со стола чашки. Хватит с ним чаёвничать!

Вернулся Жмыхин минут через десять, повеселевший и успокоившийся.

— Как твоя нога, Андрей Иваныч? — спросил он. — Слышал — ты повредил её.

— Ничего, проходит потихоньку, — ответил я, не понимая — к чему этот вопрос. — Обычное растяжение.

— Проходит — это хорошо, — кивнул Жмыхин. — Я вот тут тебе гостинца привёз.