В середине августа Яков Александрович, возвращаясь с полигона, в очередной раз задумался о «превратностях судьбы». Семь лет назад, когда его буквально «выдернули» из Петербурга… то есть из Ленинграда конечно, он просто «послушался», искренне считая, что кто-то где-то в очередной раз пытается выпендриться перед начальством — что среди краскомов считалось даже особым видом «геройства». Но когда ему вживую показали допрос Коленберга (причем предупредили, что тот сейчас врать или не отвечать на вопросы вообще не в состоянии), он все же осознал, что «эти ребята» на самом деле ему жизнь спасали. А вот осознание того, зачем они это делали, пришло гораздо позже.

Назначенный «начальником отдела отработки экспериментальной тактики» он довольно долго считал, что ему просто дали некую должность чтобы он без дела не болтался, тем более что во всем этом отделе и было-то полтора десятка не самых молодых офицеров. И задачки им ставились какие-то «фантастические» — но уже в середине года тридцатого, когда Институт Оборонной промышленности, в котором его отдел и числился, выпустил кое-что интересное. А главное, отделу передали «для отработки экспериментальной тактики» первую роту «солдат». Так себе солдат, шестнадцатилетних мальчишек, окончивших средние школы — но школы-то они окончили боровичские и, как с некоторым удивлением выяснил Яков Александрович, очень неплохо справлялись с новенькими карабинами. И более чем неплохо были обучены воинским уставам — а для практического их обучения Петр Евгеньевич привез сразу сто двадцать пулеметов Льюиса. Правда, под американский патрон: французы вроде такие продали недорого за ненадобностью, но Валентин Николаевич выделку нужных патронов тоже уже наладил.

К осени тридцать первого отдел был преобразован в отдельный институт, экспериментальная рота как-то незаметно выросла до трех полных батальонов, причем каждый готовился по уставам своего рода войск, а число офицеров тоже перевалило за сотню. Весной же тридцать второго весь новенький институт перебрался в новенький городок, причем специально выстроенный в родовом поместье фельдмаршала Суворова. Рядом появился довольно большой аэродром, на котором разместился аэроклуб, где на двух десятках самолетов детишки учились пилотировать летающие машины — ну а в Институте экспериментальной тактики возник и отдел тактической авиации.

Затем всего лишь за пару лет отделения института появились почти что в каждой деревеньке Боровичского района (и офицеры института проводили занятия по «гражданской обороне» во всех школах, так что практически каждый выпускник даже семилетки мог считаться хорошо подготовленным солдатом), а в самом городке возник и Институт военно-полевой медицины. Объемы задач, стоящих перед Яковом Александровичем росли на манер снежного кома, и, наконец, до генерал-лейтенанта дошло, что «эти ребята» из Особого Девятого управления по сути создают потихоньку собственную армию. Скрытую, но очень большую: ведь только через боровичские школы за восемь лет прошло чуть меньше девятисот тысяч учеников, в основном из бывших безпризорников. Ну да, половину из них составляли девочки, но и Нина Николаевна в работе института принимала самое деятельное участие, обучая как раз девочек премудростям существования женщин в боевых условиях. Да и в аэроклубе девчонок было как бы ни большинство. В аэроклубах: в районе их было уже двенадцать.