Многое терялось в дороге. Едва ли не половина рабов погибала, а животных — издыхало и съедалось караванщиками по пути. Хотя между собой они говорили про рабов чаще «сдох», а про коров и лошадей — «пала», потому что цена жизни скотины была гораздо выше ценности раба. Работяг везде можно было найти вагоны. И тысячи людей сами записывались в рабы, лишь бы их кормили хоть иногда.

Некоторые, родом из самых сухих и голодных мест в Башкирии и Предуралье, где отравленная земля не родила, а леса и речки были мертвы, готовы были пойти в кабалу буквально за миску перловки или кусок квелого хлеба, который пекли в походных кухнях. Когда ты голоден сам, ты еще можешь кочевряжиться и выбирать, но когда от недоедания пухнут дети, выбор невелик. А уж за кусок мяса с крупа мертвой лошади люди выстраивались в очереди и дрались за место — даже не воина, а чернорабочего. Оружие орда выдавала теперь не всем, кто желал его получить. Иначе бы войско уже разбухло бы до пятидесяти, а то и ста тысяч человек, и как саранча опустошало бы все на своем пути.

К тому же среди местных хватало хитрецов, которые могли прийти лишь за тем, чтоб получить на халяву винтовку, патроны, теплую одежду и другую снарягу. А могли и три-четыре раза подряд прийти, все под разными именами.

Не все из них были нужны Орде. «Сахалинцы» принимали всегда только тех, кто умел обращаться со старой техникой, особенно боевой, чинить и переделывать оружие, врачевать раны и болезни. Старые специалисты, до войны учившиеся, все уже были или на кладбище, или без клюки ходить не умели, но везде хватало самородков, которые или по книжкам выучились, или от отца-деда навыки перенять успели.

«Талантлив ваш народ, ой талантлив, — говорил как-то Мустафа. — Такие головы, да таким дурням достались…»

Тех из них, кто не хотел ехать в далекую Калачевку, что между Волгой и Доном, или присоединяться к походным мастерским армии СЧП — уводили силой.

Деревенские увальни, умеющие только лопатить землю, привлекались для черной работы на местах — навести переправу, починить старый мост, прорубить просеку, прорыть канаву для отведения воды. Их урабатывали на износ и секли насмерть без сожалений, стоило им сказать хоть слово против.

В деле строительства армии Генерал с одобрения Уполномоченного сделал ставку на качество — Отряды СЧП постоянно преобразовывались, перевооружались. То и дело проводились учения, приближенные к реальному бою. Кроме «именных» появились уже «номерные» батальоны, имевшие только порядковый номер, но более приученные к порядку, чем дикая вольница, которая царила в Орде первоначально. Появился Опричный Корпус — опричники выполняли функции полиции, в том числе тайной, но и для боя их готовили основательно.