— На. — передал прибор Иван. — Один хрен не видать ничего.

Оглянувшись назад, в сторону дороги, где находилась замершая, затаившаяся колонна, рассмотреть что-то было невозможно уже и отсюда. Всего-то какие-то двести метров, как прикинул Срамнов, а уже хоть глаз выколи. Заметили ли их неизвестные, или всё же пронесло?

— Как думаешь, успели нас зафиксировать, Степан Политыч? — задал он волнующий вопрос старику, пытаясь понять смысл происходящего на окраине.

— А кто знает, Федь? — буркнул старик, пытающийся немевшими уже от сырости. — Ясно тока, что не так просто оне тама, на закраине, толкуться. Чё-та заметили, а то и наблюдали за нами в городе.

— Это вряд-ли. — покачал головой Сева. — Если бы нас там прощупали — там бы и накрыли. Чего сиськи-то мять.

— Это смотря какими силами. — парировал Политыч. — Можа, смотреть смотрели, а поскоку только дозор там был, шкерились, да своих кликали. А пока те выдвигались, мы и сдристнули. Как тебе такой коленкор.

— Возможно. — согласился Сева.

— Если так, то попрут. — подытожил мозговой штурм своих бойцов Срамнов. — Раз заметили, пойдут. Если только не сидят в думках о том, куда мы двинули.

— Э, пусть сунутся. — подал голос Аслан, залёгший на пару метров ближе к дороге, накрывший снятым с себя плащом гранатомёт. Второй, и последний из имевшихся, лежал рядом, укутанный в целлофановую плёнку. Больше надеяться было не на что, и если те парни, про которых всего и известно-то, что они вроде как людоеды, всё-таки попрут по дороге, чтобы накрыть ускользнувшую из-под их носа колонну, все карты были на руках у единственного человека, который умел с гранатомётом обращаться. — Попрут, не попрут, не знаю. Они может и жрут людей, но не ишаки, чтоб в такую погоду в непонятную лезть. Дождут утро, и тогда.

— Хуле, обнадёжил. — сплюнул Иван. — Мы на этой дороге как мышь в клетке заперты. Грёбаный ливень все карты спутал. Уже дома бы были, задницы в бане парили.

— Если бы у бабушки был хер — она была бы дедушкой. — передёрнул Фёдор. — Вот сколько раз я кол на голове тесал всем — сканируйте диапазон, долдоны! И хуле? Если бы секли, может и поймали бы передачу.

На слова Срамнова ответом было общее молчание. Сказать было нечего никому — опять по делу старший припечатал.

— Не, не пойдут оне. — покрутил головой Политыч и откинулся от бровки, стараясь прикурить папиросу отыревшими спичками. — Точно вам говорю. Верно чечен говорит — заперли оне нас тута. Можа и не знают куды мы пошли — вона ливень какой поливает, никаких следов не осталось. Думать надо, Федька, как быть. Думать.