Семёныч, хрипя и встав на четвереньки, попытался подняться, но снова рухнул в траву. Пара мужиков склонилась над ним, пытаясь помочь ему встать, но тот рыпнулся, скидывая с себя их руки, и наконец, собравшись, смог сесть. Вытирая обеими ладонями вдрызг разбитое лицо, Семён зарычал что-то матерное.

— Чё, попустило? — спросил, подходя к избитому мужику Срамнов, покручивая головой и разминая шейные позвонки. Собригадники Семёна собирались вокруг своего поверженного товарища, и в душе каждого из них в эту минуту было разное. Откровение момента вызывало эти чувства наружу: кто-то был откровенно доволен, и это читалось на лице, пытающемся скрыть ухмылку. Кто-то был раздосадован, и теперь бормотал что-то, наверняка неприятное для Фёдора, себе под нос. Именно так и наживаются враги. Но друзья, или люди, имеющие возможность стать таковыми, приобретаются точно также. Тем не менее, вопрос, по поводу которого все, оставив работу, собрались тут, забылся сам собой. Михалыч, недовольно покручивая головой, подошёл к Срамнову.

— Довольно. — неожиданно мягко сказал, а скорее попросил, он. — Семён ляпнул, да. Не нагнетай, хорошо?

— Хорошо, Михалыч. — согласился Фёдор.

Михалыч подошёл к Семёну, вокруг которого, согнувшегося пополам и с хрипом всасывающего воздух, столпились мужики, видимо те, что были близки с ним, и протянул ему скомканный носовой платок.

— На. Вытрись как следует. Отсидишься — ступай домой. — сказал ему, как отрезал, бригадир.

— Михалыч! Да что ж это за нахуй-то? — взметнулся перд ним сухонький мужичонка с усами. — Чё, так и будешь смотреть как этот москаль наших мужиков калечить будет?! Сёма-то не первый ить! А третий уже, чай! Равильку Сабирова только что не застрелили! А Бориса Неклюева, нашего, кушалинского, как изувечил?! Неужто так оставим?!

Михалыч, значительно посмотрев на мужика, развернулся и направился под навес. Уже перед самым входом, вроде как забыв что-то, глянул из подлобья на своих мужиков, вопросительно провожавших его взглядами. Подумав секунду-вторую, чтобы чётко сформулировать то, что нужно было всё-таки сказать, выдал:

— А вы чего ждали? И на старуху проруха бывает. Кто кого первым залупнул? Семён. За что боролся, на то и напоролся. И если вы сейчас в своих бошках законсервируете мысль, что Михалыч чмо и своих сдаёт — так и останетесь идиотами. Потому что все мы сейчас свои, без исключения. И Срамнов вон — он тоже свой, несмотря на то, что качественный отлуп Семёну дал. Кто общее дело делает — тот и свой, а кто мешает… Короче — мы тут дело обсуждаем. И дело важное. Поэтому нечего время терять — оно и так против нас. Так что, продолжаем и заканчиваем. Кто это понимает — заходите. А те, кому херами померяться важнее — пусть домой, вон с Семёном, валят. Мне в бригаде такие на хер не нужны.