Но глаза страшатся, а руки делают. Тем более, что других вариантов всё равно нет. Итак, шайтан из его сна был прав — трижды прав. Ему будет сложно выбраться отсюда. Но сложно — не невозможно, а Аслан, выжив, стремился лишь к одному — выбраться. Он сделает это, и начнёт подготовку завтра. Начнёт её с того, что попробует вправить своё плечо. Неясно пока как, но он попробует. А затем он пойдёт к самолёту и попытается найти хоть что-то, что поможет ему в этом пути. Это будет завтра, а пока — спать. Аслан подбросил пару стволов в огонь, так, чтобы пламя пережигало их пополам, настелил еловых веток, заблаговременно припасённых на соседнем островке, а на них — тёплый мох, улёгся и поблагодарив Аллаха за всё, практически мгновенно заснул.

* * *

И снова — то ли сон, то ли явь — не поймёшь. Аслан резко проснулся от чёткой уверенности что он не один. Что кто-то или что-то смотрит на него из болотной тьмы. И вновь ехидный, леденящий сердце хохот.

— Ты?! — сглатывая комок, спросил Аслан.

— Я, а кто ещё?! В округе, на километры, тут только я, да ты, да мы с тобой. Больше тут никого нет. С головой, я имею ввиду. — из тьмы, разгоняемой сполохами уже тлеющего костерка, возникла давешняя неприятная харя. — Это с головой. А вот без головы, я тебе скажу…

— Стой! — перебил своего посетителя Алкоев. — Стой. Ответь мне только на один вопрос — ты чёрт? Шайтан?!

— Ты уже спрашивал об этом. Вчера, не помнишь? — недовольно буркнул голос из тьмы. — Но так и быть, давай поговорим об этом, раз эта тема тебя так волнует. Я бы, будь на твоём месте, воспользовался бы возможностью, и спросил, например: а как мне выбраться отсюда? Или: а что творится вокруг? Вот это важно, а ты опять за своё… Ну так и быть. Видишь ли, чтобы исчерпывающе ответить на твой вопрос — надо поднимать и рассматривать понятия Добра и Зла…

— Тогда ответь: ты Зло или Добро? Кто ты? — подловил на слове… этого Аслан.

— Экий ты быстрый. — покачал из тьмы мерзкой башкой гость. — То, что ты не понимаешь истинного значения этих вещей — очевидно. Но давай так: вот о себе ты что можешь сказать? Это проще, поскольку мы оба о тебе всё знаем, а обо мне — только я один. Ну?

— Передёргиваешь.

— Пусть так. Но опять же, всё для тебя. Мне и так всё очевидно. Так что?

Аслан замешкался, не зная с чего начать, но рыло перебило его потуги:

— Этак мы до утра тут просидим. Давай помогу: и начну с утверждения, что ты — ничем не добрее меня. И вот почему. Ты воевал, сначала на одной, а затем на другой стороне. Убивал людей. Это Добро?

— Я за Родину свою сражался, э! — затронутый за живое, рявкнул Аслан.