Но к тому времени Женя на его след уже вышел. Вычислил уже его повадки, и может даже, местонахождение. Светлой головы, видать, мужик был. Много всего успел о нём рассказать, торопился, понимал — умирает… О себе ни слова, я его спрашиваю — а что ты, откуда? А он мне: нет времени, капитан. Чувствовал, что смерть рядышком. И передал мне пакет с материалами своего расследования. И говорит ещё: найди его, капитан! Здесь, мол, он, рядом он. Пообещай, говорит, из последних сил вцепился прямо. Я, конечно, пообещал… Вобщем, не дотянул Женя до вечера. Там, во дворике мы его и похоронили. Как положено: раздельно.

Ну, а мы вернулись. За круговертью наших дел в центре этот случай как-то подзабылся. Сами понимаете… Но тут является к нам мужик, измотанный совсем, оборванный. Откормили его, ну, проверили, конечно. Опрашиваю: кто, откуда? Говорит, с поезда в Лихославле. Какого поезда? Питер — Москва. Мол, выжившие в нём были. Я удивился, конечно, наик. Столько времени в поезде просидеть — где это видано?! Но времена теперь такие — нечему удивляться. Ну я и спрашиваю: а к нам какими судьбами. Он и поясняет: пока охотился, всех людей людоеды пожрали. Тогда я и вспомнил тот случай в Твери, и обещание своё — вспомнил. Начали разбираться. Рассказывает: он и ещё двое мужиков вроде как охотниками либо разведчиками у тех, обосновавшихся в поезде, были. Много ходили, многое видели. И говорит: знали мы, что людоеды вокруг снуют, да понадеялись — к нам не сунутся. Видели, мол, ещё трупы потрошённые — без глаз. Мертвецы так не потрошат — те рвут, а тут — разрублено, порезано. Всполошился, пакет Женин достал, фотографии мужику показываю: так было? Именно так, говорит. И ещё рассказал: воду они брали из родника, носили в бидонах. Одни ставят наполняться, другие — берут и тащут к поезду. Скорее всего, говорит, в воду что-то подмешали. Иначе всех покрошить — а там человек пятнадцать мужиков было — никакие людоеды бы не смогли. Собрал я ребят, и в Лихославль. Видели всё, что там осталось. Да ужас! После мертвецов — и то такого не насмотришься. А мужик сказал: точно, говорит, эти твари в Лихославле где-то обосновались. Видел он их, да не подумал, что твари эти, уже людьми быть переставшие, те самые людоеды и есть. Ну вот, стоим мы около бэтра, курим, обсуждаем это всё. И тут из кустов: дяденька, дяденька! Мы туда, а там паренёк — лет восьми. Мужик этот чуть не упал в обморок — Сашка, кричит, Сашка! Выжил! Мы парня в охапку, тот дрожит как лист осиновый. На всех парах — в центр. Привели его там бабы в чувство — он и рассказал, как дело-то было. Ни причём тут вода никакая была… Этот вон, Окулист, явился.