— Лети в оружейку, Евгенич. Я задержу этих! — и нанёс первый удар по обтрёпанной мертвице в грязном и запятнанном кровью пальто, подбиравшейся к нему первой. Удар пришёлся чётко по шее, рассёк её, и голова дамы резко упала на бок. Это не остановило тварь, вытянув руки с окровавленными пальцами и сорванными ногтями, она продолжала напирать. А за ней — ещё шестеро, а из-за угла тянутся всё новые и новые лица! Твою же мать! Оглянулся — ага, Евгенича нет, значит, рванул к оружейке. Хорошо, что мертвецы вон какие медлительные — еле пыхтят, это на руку, это шанс — лихорадочно соображал Дуров, пятясь назад и отмахиваясь от мертвицы-подранка, которая порывалась броситься на Алексея, по крайней мере — так ему казалось. Вот и поворот, ещё десяток метров, и…

Снедалин, спеша в оружейку, наткнулся на этого мертвеца сразу за углом. Этим мертвецом был Кравцов, но Снедалин узнал его не сразу и то — только по форме и росту, лица у Кравцова не было, а было какое-то жуткое месиво из остатков кожи и мышечной ткани. Глаз на трупе офицера также не оказалось, а именно это и облегчило задачу полковника. Замерев на секунду, шокированный увиденным кошмаром Снедалин снёс голову своему бывшему подчинённому, откуда только сила взялась. Труп Кравцова рухнул, заливая пол, а Снедалин устремился к вожделенной двери оружейки, которую и открыл, спустя секунды. Пока Снедалин пытался присоединить рог к автомату, превозмогая тремор, Дуров пятился назад под напором мертвецов из зала. И вот тут-то труп Кравцова и сослужил ему худую службу, а ведь при его жизни Дуров с ним дружил. Он об него просто споткнулся. Споткнулся и повалился назад, прямо в кровавую лужу из трупа товарища, выронив палку и шмякнувшись об пол так, что сердце зашлось, не столько от падения — Алексей был упакован как на полюс, одежда изрядно смягчила удар при падении — сколько от неожиданности. И тут его настигли.

У мертвецов была ровно минута, чтобы обиходить Дурова, и, поверьте, твари использовали её с чувством, толком и расстановкой. По её истечении открылась дверь оружейки, и Снедалин прекратил вакханалию, всадив весь рожок в мерзкую копошащуюся массу над телом майора Дурова. Тварей отбрасывало назад, летели ошмётки плоти и костей, и когда автомат выплюнул последнюю гильзу, Снедалин поменял рожок. И снова грохот автоматной очереди, рвущий перепонки…

Когда Снедалин добил последнюю тварь из тех, что рвали Дурова, наступила передышка. Снедалин, бросившийся к майору, отшатнулся — у Алексея не было лица. Он изредка дёргался в луже крови и Снедалин осознал — теперь он остался один. Схватив товарища за шиворот — не до сантиментов, из коридора за углом уже слышно шарканье — полковник втащил Алексея в оружейную и нагнулся над ним. Размотав кусок простыни с шеи, Снедалин приложил его к лицу Алексея. Ткань мгновенно пропиталась кровью, и отняв её, Снедалин с ужасом обнаружил, что вместо правого глаза на лице Дурова — дыра, откуда толчками бьёт кровь. Щёки майора были разорваны, сломан нос, левый — целый — глаз набухал синевой. Дуров мелко дрожал, и было видно — мужику осталось недолго, а там… Снедалин потряс его за плечо: