Впервые за долгое время Стас сталкивался с присущим ему взглядом на вещи. На войне действительно было неплохо. Да, были пули и осколки, ранения, подлость и мерзость, присущая любой организованной бойне. Гибель товарищей, наконец. Но ведь это была просто работа. На самом деле воевать было легко. Ты просто реагируешь на ситуацию, в которой оказываешься, и стараешься не погибнуть. Ни тебе счетов за электричество, ни выплат по ипотеке или кредиту, ни возни по хозяйству. Просто идешь на работу, возвращаешься живым, а завтра снова делаешь то же самое. Обычная честная работа. И платят тебе за неё намного лучше.

— Что ж, Бог услышал наши молитвы, — усмехнулся Легат. — Пора признать, что мы оба чёртовы ублюдки, которым по-настоящему хорошо бывает лишь в аду.

Оба понимающе прыснули со смеху, похлопывая друг друга по плечу. Но если этим двоим было весело, то сидящему за «баранкой» водителю жутко хотелось спать, отчего он постоянно клевал носом.

Гранада порылся в своём чудесном ранце, где кажется нашлось бы всё, и протянул шофёру плитку шоколада. Стас перевёл его слова:

— Наш заокеанский приятель говорит, что это классная штука — энергетик, который не даст тебе заснуть.

— Перед выходом в ночные операции медики всегда раздавали нам таблетки. Декседрин. Несло от них, как от дохлых змей, слишком долго закупоренных в банке — с ностальгией продолжал вспоминать Рэкс. — Я знавал одного парня из сто первой парашютной дивизии, тот глотал таблетки пригоршнями: горсть успокаивающих из левого кармана маскировочного комбинезона, и сразу вслед за ними горсть возбуждающих из правого. Правые — чтобы сразу бросило в кайф, левые — чтобы поглубже в него погрузиться. Он и меня научил, как с помощью «снадобий» приводить себя в «должную форму».

Я тогда был молодым салагой, а тот парашютист служил третий срок. Он единственный уцелел, когда в горной долине игиловцы перебили взвод десантников, в котором он служил. Через год он перевёлся в подразделение дальней разведки. Как-то его рота снова угодила в засаду. Он спрятался под трупами однополчан, пока вооружённые ножами партизаны проверяли, кто из раненых ещё жив. Уцелевших страшно истязали. Но его не нашли. Сняв с убитых амуницию — в том числе и зелёные береты, — они ушли. После этого он совсем с катушек съехал и подписал четвёртый контракт. Говорил, что не может представить себе иного занятия, кроме поисковой разведки.

Гранада на минуту ностальгически замолчал, а потом снова похвалил чудо-шоколад:

— Но эта штука намного круче, чем те таблетки, что давали нам наши врачи. После неё не бывает жуткого отходняка, даже наоборот.