После обеда Пушкин разрешил штрафникам отдохнуть с полчасика. Хаимович никак не мог найти Таню и, в конце концов, пришел к вольеру с собаками. Животные обитали в просторных клетках, сколоченных из досок, в каждой еще стояла утепленная будка, о собаках тут заботились. Додж издалека почувствовал запах хозяина, громко заскулил и жалобно гавнул. Из соседнего вольера послышалось недовольное ворчание немецкой овчарки и лежавшей рядом здоровенной дворняги. Собаки почувствовали приближение чужака и зарычали. Боксер тем временем оперся передними лапами на деревянную калитку и изо всех сил махал обрубком хвоста.

Беркут очень ценил своих собак и считал их важным ресурсом. Главный любил натравливать псов на зараженных. Иногда он забавлялся тем, что специально не кормил животных пару дней, а затем подвешивал над ними живого кролика. Собаки с остервенением прыгали и раздирали добычу живьем на куски.

На долю Доджа пока не выпало такое жертвоприношение, кормили его скромно, но, по крайней мере, регулярно. Скучая по Тане и хозяину, он подолгу скулил, положив морду на передние лапы.

Хаимович осторожно приблизился к вольеру. Он уже навещал питомца вчера вечером, но местные псы пока не привыкли к его запаху. Они злобно залаяли, и Додж ответил им из своей клетки. Альберт Борисович просунул руки в штакетник и почувствовал, как четвероногий любимец облизывает его пальцы:

– Привет, дружище. Мы оба с тобой в клетке, правда, моя чуть побольше.

Боксер глядел на хозяина из-за досок и как будто говорил: «Ну чего мы здесь торчим? Пошли бродить по лесу! Вперед, на свободу!»

Профессор понял его и устало вздохнул:

– Нам пока надо в этом санатории «отдохнуть», но это временно. Я вытащу вас с Таней отсюда, обещаю, просто потерпите. У тебя я вижу доля полегче, чем мне выпала. Сидишь тут себе, прохлаждаешься.

За спиной послышались шаги, и Додж напряженно прижал уши. Ученый услышал скрипучий голос Пушкина:

– А, вот, ты где? Надо воды в баню натаскать и дров наколоть. Копыто уже рубит, а ты иди к колонке.

– Понял, – Хаимович почесал подбородок собаке и тяжелым шагом направился в новый наряд.

– Это твой кобель, значит?

– Ну да…, – Альберт Борисович обернулся и остановился, чувствуя неладное.

– Беркут сегодня в сторону цивилизации собирается двинуть, дня на три-четыре сказал. Оружие поискать, может, лошадей или еще какую живность полезную. Просил собак не кормить, чтоб злее были. Он их на зомбаков натравливать любит. Так что ты смотри, своего не балуй харчами, диета у него тут пока.

– А ты с Беркутом не едешь? – как бы между делом поинтересовался профессор.