Хаимович приоткрыл дверь и замер. Пару минут он прислушивался, затем взял рюкзак и осторожно направился к поленнице. Это маршрут показался ему бесконечно длинным, профессор шел с предосторожностями, стараясь держаться поближе к домам.

Поселок, вернее ту его часть, которую отвели для компактного проживания, огородили высоким забором. У каждой стены поставили по вышке, но чтобы просматривать всю территорию за периметром, достаточно было двух человек. Именно столько выходило на дежурство каждую ночь. На одной из вышек сейчас стоял Бак, он облокотился на стенку и не спеша потягивал сигарету. Тлеющий красный огонек был хорошо заметен в темноте. На противоположной стороне дежурил немой Шапи, сейчас он больше полагался на свои уши, чем на глаза, поэтому читал книжку, но при этом слышал каждый шорох за стеной. Время от времени караульные оборачивались и посматривали на поселок, но их задача была следить за опасностью снаружи, и дозорные даже не предполагали, что кто-то задумал побег.

Те, кто выжил после вирусной катастрофы, надеялись на крепость стен, оружие и силу общины. Сбежать из этого безопасного места, по их мнению, мог только сумасшедший.

Альберт Борисович добрался до дровника, укрылся за его стеной и стал ждать. Пошло пять минут, затем десять, потом пятнадцать, но Таня не появлялась. Профессор начал беспокоиться и уже решил отправиться к дому девочки, как вдруг услышал легкие шаги. Молодая луна скрылась за облаком, стало так темно, что наставник различил силуэт малышки лишь когда она остановилась в паре шагов от него.

– Опаздываешь…, – чуть нахмурился Хаимович, хотя внутри он радовался, что первая часть плана уже удалась.

– Я без пяти два вышла, шла медленно, темно…

– Может мои часы спешат. Уже не важно. Принесла то, что просил?

Ребенок протянул небольшой полиэтиленовый пакетик:

– Вот… все, что смогла собрать на кухне…

– Нормально, молодец, жди, – ученый направился к вольеру для собак. Животные почуяли его издалека. Овчарка по кличке Лютая, которая была любимицей Беркута, злобно залаяла. Остальные псы к ней присоединились. Альберт Борисович быстро приблизился к их калиткам и бросил кости и куски хлеба, которые собрала Таня после ужина.

Собак не кормили целый день, и они жадно стали принюхиваться и подбирать еду с земли. Профессор открыл засов на калитке Доджа и шагнул в вольер. Передние лапы тут же уперлись ему в живот, боксер радостно хрипел, узнав запах хозяина. Мужчина ухватился за ошейник и, пригнувшись, направился назад к дровнику.

Шапи и Бак услышали лай и с минуту наблюдали, пялясь в темноту. Их световые шашки годились лишь для того чтобы светить себе под ноги во время обхода. Псарня располагалась за двухэтажным домом, который частично закрывал и без того плохой обзор. Шапи не двигался с места, однорукий нехотя слез с вышки и направился к собачьим загонам.