Я завожу мотор и разворачиваюсь. Она не произносит ни слова, пока мы не проезжаем ухабистую дорогу наполовину.
– Со мной все нормально.
– Чего они хотели?
Она смотрит в окно, как будто не слышала моего вопроса. Я доезжаю до конца проселочной дороги и сворачиваю на шоссе, чувствуя исходящий от нее запах свежего пота. Она нервно постукивает ногой по полу.
– Анна, – серьезно говорю я. – Чего они хотели?
– Они вернут мне моего сына, – говорит она на удивление спокойно. – Но для начала мы должны кое-что сделать.
– Хорошо, это же отлично… – осторожно говорю я. Это ее странное состояние заставляет меня нервничать. – Что мы должны сделать?
Она снова погружается в молчание и смотрит вдаль. Как будто она под кайфом или что-то такое. Что бы с ней там ни случилось, она все еще не может от этого отойти.
– У Ахмеда Шабира был двоюродный брат, – наконец говорит она. – Ему нужна наша помощь.
– То есть ему нужна операция? – спрашиваю я.
– Да.
– Ну и что в этом сложного? Ты каждый день делаешь шунтирование. Просто вставь его в расписание и…
– Его нельзя вставить в расписание, – прерывает она меня и смотрит мне прямо в глаза. – И операция должна быть сегодня.
– Стоп, стоп, стоп…
Я смеюсь оттого, насколько нелепо это звучит, и смотрю на дорогу. Но она не смеется вместе со мной.
– Ну и как мы должны это сделать? У нас нет анестезиолога, перфузиолога…