Я смотрю, как он застыл на месте, глядя на меня и на Марго на полу, потом на мужчин. Взгляд его останавливается на пистолете, направленном мне в голову.

– Что… что здесь происходит? – заикаясь, спрашивает он.

– На колени, – произносит тот, что наставил пистолет на Марго. Он выступает вперед, направив пистолет в голову доктору Бёрке. – Я сказал: на колени.

Бёрке опускается на пол напротив меня и смотрит мне прямо в глаза. Он так сильно дрожит, что на нем колышется рубашка.

– Что вам нужно? – запинается он.

– Доктор Джонс будет проводить операцию, – говорит человек Фахима, – а вы будете ей помогать.

Бёрке смотрит на него, не в силах говорить.

– Все, что вам нужно будет сделать, – это помочь доктору Джонс во время операции, а потом не говорить никому ни слова об этом, и тогда никто не пострадает. Понятно?

Доктор Бёрке смотрит на него с выражением ужаса на лице. Кажется, что он сейчас закричит, или заплачет, или и то и другое.

Человек с пистолетом за моей спиной передергивает затвор, и я вздрагиваю от лязга металла.

– Хорошо, хорошо! – в отчаянии восклицает доктор Бёрке. – Только… не трогайте нас.

– Доктор Бёрке, – говорю я, чувствуя, как к глазам подступают настоящие слезы. – Я знаю, что вы напуганы. Я тоже. Но если мы хотим из этого выбраться, мы должны сохранять спокойствие и должны друг другу доверять. Мы это сделаем.

Бёрке смотрит на меня, взвинченный приливом адреналина. Глаза у него едва не дрожат в глазницах.

– Вы мне доверяете?

Он пытается что-то сказать, но слова застревают у него во рту. Его взгляд снова падает на пистолет, направленный мне в голову.

– Бёрке, – говорю я твердо. – Эти люди знают, где мы живем. Понимаете, что я хочу сказать? Они знают, где живут наши дети.

Его лицо становится совершенно белым.

– Спальня вашей дочери, – говорит один из мужчин, – выходит окнами на лужайку. Там розовые занавески, верно?