После того как я зашиваю раны на ногах пациента, Марго забирает иссеченные вены, и я передвигаюсь к изголовью операционного стола, к груди.

– Доктор Бёрке, – говорю я, понимая, что Фахим прислушивается к каждому моему слову. – Мы пока не будем переводить на аппарат.

– Почему? – вмешивается Фахим. – Вы сказали, что можете это сделать…

– Могу. Но сначала мне нужно разобраться с другим обстоятельством, и для этого сердце должно биться самостоятельно.

– Что за другое обстоятельство? – говорит он, вставая в стойку.

– Опухшие ноги, сухой кашель, проблемы с дыханием ужесточаются в горизонтальном положении… это все симптомы сдавливающего перикардита. Околосердечная сумка, которая должна защищать сердце, стала толстой и твердой и не позволяет сердцу делать свою работу как следует. Это не проблема, это просто несколько меняет наши планы.

Я прошу у Марго скальпель и, обращаясь к мистеру Шаббару, говорю:

– Вам, наверное, стоит отвернуться.

Когда в руке у меня оказывается скальпель, ко мне возвращается ощущение контроля. Я медленно провожу скальпелем по коже, пока не расходятся плоть и мышцы и не показываются белые кости грудной клетки. Я передаю скальпель Марго, а она мне – осциллирующую пилу.

Фахим вздрагивает, когда я включаю пилу. Провожу пилой вверх и вниз по кости, пока давление не исчезает и не раскрывается грудная клетка. Все это время я думаю о том, насколько сильно повреждено внутри сердце. Я передаю пилу Марго и беру у нее ранорасширитель.

– Каковы риски той другой процедуры? – спрашивает Фахим.

Впервые у меня на операции присутствует родственник, и не могу сказать, что мне это нравится. Я вставляю железные зубы ранорасширителя в трещину в костях и одновременно начинаю говорить.

– Повышенный риск инфекции, возможно смещение сердца…

– Тогда вы не должны этого делать.

– Альтернатива этому – смерть пациента, – говорю я ровным тоном. – Вы хотите, чтобы я спасла ему жизнь?

Мистер Шаббар смотрит на меня с покрасневшими от гнева щеками.

– Конечно.

– Тогда позвольте мне делать свою работу. Вне этой комнаты вы можете относиться ко мне как вам угодно, но здесь во время операции руковожу я. Или пациент умрет. Это понятно?

Мы смотрим друг на друга через комнату. Из-за его испытующего взгляда у меня по спине пробегает щекочущая волна жара, но я выдерживаю его. Я чувствую, как доктор Бёрке ерзает от напряжения, как Марго задерживает дыхание. В конце концов он кивает. Я безмолвно выдыхаю под маской.

– Спасибо.