Сотворение человека как свободного существа, обладающего правом выбора между добром и злом, было рискованным актом со стороны Бога, Который тем самым призвал человека к соучастию в Его бытии: «Вначале Бог творит наш дух как чистую потенцию. Все затем последующее уже не совсем зависит только от Него. Человеку дана свобода соглашаться с Ним или не соглашаться и даже противиться Ему. Создается положение, что наша вечность творится нами же самими, конечно, всегда в том или ином отношении к Нему: без Него – нет и человека. И если мы ищем святую вечность, которая изначала принадлежит только Ему Самому, то все наши действия, все наше творчество должны непременно проходить не отдельно от Него, но совместно с Ним и в Нем».

Постепенно от богословских тем отец Софроний переходит к рассказу о своем опыте молитвенного созерцания. Он говорит о том, что, когда Бог прикасается к сердцу человека, «сие прикосновение перста Всевышнего к нам порождает внутрь нас глубочайшую молитву, которая переходит в видение Божественного Света. В этом состоянии душа может забыть сей мир, о котором молилась, потерять ощущение своего тела».

Поначалу «явления Нетварного Света не дают нам переживать сие как свет. Лишь позднее открывается нам вожделенный Лик Того, Кто сказал о Себе: “Я Свет миру; кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме, но будет иметь свет жизни”. Сначала же Свет пребывает как бы вдали, позади нас. Можно уподобить его снопу лучей, в ночной тьме исходящих от невидимого нами прожектора».

Нетварный Свет открывается человеку постепенно, и только по прошествии долгого времени он в полной мере открывает себя человеку как Свет Божества: «Тихий и нежный – он влечет к себе сердце и ум так, что забываешь о земле, тревоги поглощаются сладостным миром. Кроткий, он, однако, более могущественен, чем все, что нас окружает. Он утешает душу свойственным ему образом; от теплоты Его смягчается сердце; Он дает духу нашему познание об ином Бытии, не поддающемся описанию; ум останавливается, став превыше мышления самим фактом вхождения в новую форму жизни. Свет сей есть в самом себе нетленная жизнь, пронизанная миром любви. Он изгоняет всякое сомнение и страх, от лица его бежит смерть… Свет сей есть Свет Божества. Приходит сей Свет тихо, нежно, так, что не замечаешь, как он объял тебя. Это бывает и среди белого дня, и во тьме ночной. Свет сей ровный, целостный; он исполнен глубокого мира. В нем душа созерцает Любовь и благость Божии. Озарение сим Светом дает человеку опыт воскресения. Пришествием сего Света дух человека вводится в сферу, где нет смерти. Время замирает. Мир, который раньше виделся объятым смертью, совосстает к жизни».