– Скажу вам, что эти последние месяцы были для меня великим уроком. Мне трудно расстаться с вами. И вместе с тем… я не думаю, что смерть по телу может быть для нас разделом. Нет! Смерть моя, по мнению врачей, все-таки уже почти очевидна. Некоторые дают мне всего несколько дней. Они ошибались; может быть, и на сей раз ошибаются. Дело наше сейчас, подвиг наш в том, чтобы преодолеть пределы времени и материи, вещества нашего тела, чтобы пребыть едиными и после моего ухода. Это не потому, что я какой-то «особенный». Но так Дух мне говорит в сердце моем. Я грешный человек; и не достигаю я заповеди Бога живого, потому что эта заповедь объемлет весь мир, все сущее, вне времени, вне пространства. Господь сказал на Тайной Вечери: «Я живу, и вы будете жить». Так я с вами должен остаться живым.

В последние недели перед смертью отец Софроний внимательно следил за сооружением крипты – могильного склепа, который был вырыт в нескольких метрах от домика, где старец жил в последние годы. Внутри крипту выложили кирпичом, а в стенах сделали ниши для погребения.

За две недели до смерти, провожая посетившего его насельника монастыря иеромонаха Захарию до дверей своего дома, он взглянул на крипту и спросил:

– Сколько времени нужно, чтобы ее закончить?

– Предполагаю, отче, еще две недели, – ответил отец Захария.

Отец Софроний произнес:

– Мне тяжело ждать даже один час: я все сказал Господу! Теперь мне нужно уйти.

О последних днях старца отец Захария пишет: «За четыре дня до смерти он закрыл глаза и больше с нами не разговаривал. Его лицо было светлым и сосредоточенным, жалости оно не вызывало: оно сохраняло такое же выражение, какое было, когда отец Софроний совершал литургию. Его никто не навещал, кроме отца Кирилла, меня, отца Николая и отца Серафима… У нас четверых был ключ от его двери, и мы приходили к нему каждые несколько часов. Мы входили и говорили: ‘‘Благословите, отче’’. Он не открывал глаз и не говорил ни слова, но поднимал руку и благословлял нас молча, и я понимал, что он уходит».

Архимандрит Софроний (Сахаров)

В последний день земной жизни старца отец Захария зашел к нему в шесть утра: «Было воскресенье, и я совершал раннюю литургию, а отец Кирилл с другими священниками должен был совершать позднюю (по практическим соображениям в монастыре в воскресенье совершаются две литургии). Я понимал, что ему предстояло покинуть нас в этот день. Я пошел и начал службу: часы начинались в семь, а затем следовала литургия. В продолжение литургии я произнес только молитвы возношения, так как у нас в монастыре они обычно читаются вслух; помимо прочего, моей постоянной молитвой было: “Господи, даруй рабу Твоему свободный вход в Царствие Твое”. Эта литургия поистине отличалась от всех других. В тот момент, когда я говорил: “Святая святым”, в алтарь вошел отец Кирилл. Мы посмотрели друг на друга, и… я понял, что отец Софроний ушел. Я спросил, когда именно он преставился, и выяснил, что это было в то время, когда я читал Евангелие».