Литургия есть жертва. В центре ее – заклание Агнца, которое «было предрешено еще в предвечном Совете Троического Бога… Вечный характер Литургии выражается еще и в том, что Господь до Своей смерти на Кресте, на Тайной Вечере, преподал апостолам Свое Тело и Кровь. В историческом плане нарушена последовательность. Сохранена она в предвечном Троичном Совете, где все соединено в едином акте, непротяженном, но объемлющем. Сначала все совершилось в Божественном Замысле о сотворении мира. Тогда уже Христос определился как Непорочная Жертва. Не раз говорил Он апостолам, что Ему предстоит суд и смерть, и затем Воскресение».

Литургия является воспоминанием спасительной жертвы Христа и имеет космический характер: «Литургия строится таким образом, чтобы воспроизводить в нашем сознании возможно полнее “дело” Христа на Земле… Чрез постоянное повторение сего акта, всеобъемлющий смысл его становится все более и более нашим личным созерцанием, нашим мировидением. Картина сия чрезвычайно богатая; в сущности – никогда неисчерпаемая, вечно новая и живая. В коротком по времени священнодействии вмещается “воспоминание” о событиях, потребовавших ряд тысячелетий, неисчислимое количество людей, сынов и дщерей Адама. От сотворения мира и явления человека, от момента падения Адама, потрясшего космическое бытие, до пришествия на Землю Бога-Спасителя; от Его возгласа “совершилось!” – мига, в который Он вкусил смерть по воспринятому Им человечеству и в который началось восстановление сотворенного Богом – все сие сливается во единое созерцание и молитву».

Литургия учит верующих «пребывать в атмосфере Христа», но при этом «духом обнимать весь мир, где миллионы людей в каждый данный момент или сокрушены ударами жестокой судьбы, или лежат у дверей смерти и стонами своими призывают помощь свыше. В меру нашего личного опыта всякого рода страданий мы можем погружаться в безбрежное море людских терзаний и чрез молитву разделить с ними их ужасы, а иногда и радости… Такая молитва есть дар Духа Святого, а не человеческих усилий: она доводит до грани смерти и вместе оживотворяет; она ведет нас в Гефсиманию и даже на Голгофу, и в то же время дает предвосхитить Воскресение. В этой молитве мы познаем Христа, нисходящего во ад Своей безмерной любви, победительницы смерти».

На Афоне отец Софроний имел опыт молитвы за мир. Литургия – это одна из форм такой молитвы. Совершая ее, священник не может отрешиться от нужд мира и замкнуться в себе или в проблемах своей общины: «Ныне становится невозможным для иерея, приносящего Бескровную Жертву, пребыть в пределах лишь местных нужд, забывая все прочее человечество, судорожно бьющееся в адских тисках взаимной ненависти и всякого рода насилий… Душа священника неизбежно множество раз дойдет до изнеможения от видения всякого рода страданий, с одной стороны, и неправд и насилий, с другой. Именно сии безобразия и кажущиеся бессмысленными едва ли не все действия людей являются показателем падения нашего мира. Упорным подвигом мы должны удержать неумаленным наше вдохновение на литургическую молитву за все человечество».