3

3

Истоптанная ириттами дорога тянулась вдоль берега долгие мили; на Помону давило сводящее с ума чувство, будто много часов подряд они не двигаются с места. Ее мантия стояла столбом, иритт мощными гребками выбрасывал в воздух красноватый песок и пыль, но, когда Помона осторожно высовывала голову, видела преследующую их водную гладь, которую никак не удавалось обогнать зверю.

Помона осторожно подняла глаза на затылок Ти-Цэ, но он не оборачивался и смотрел только на дорогу. Лишь раз он спрашивал ее, не остановиться ли на обед, но, когда Помона вновь покачала головой, не стал даже пытаться настоять на своем.

Наконец, когда старая звезда преодолела середину небесной дуги, привычная картина изменилась прямо у них на глазах: в воду пролили, а затем размешали ярко-розовую краску. Помона охнула. Ти-Цэ смотрел в ту же сторону, но не произносил ни слова. Только в который раз судорожно сжал жабры иритта.

– Это они? – спросила Помона. Ей едва удалось перекричать ветер.

– Лепестки, – сказал Ти-Цэ. – Скоро будем в Плодородной долине.

Как только он это произнес, ландшафт, словно удачно подгадав момент, стал видоизменяться. Вода из виду пропала – осталась позади и исчезла за сменившими песок альпийскими полями; холмы разъехались в стороны и открыли вид на край, простирающийся ниже. Далеко-далеко из-под земли постепенно восставали гиганты с розовыми макушками и черными ветвистыми украшениями в волосах – вековечные персиковые древа.

Когда они уже подступали к изножью долины, Ти-Цэ остановил иритта. Он вынул из жабр пальцы, забрал мешок с провизией и помог Помоне, которая созерцала необыкновенный мир, спуститься на землю. Как только иритт понял, что свободен, с ликующим хрипом побежал в обратном направлении – к воде, которую они минули чуть раньше.

До Ти-Цэ и Помоны уже здесь долетали лепестки, цветы и стойкий сладкий запах. Помона не могла отвести взгляд от видимых окрестностей: древа размером с Серый замок и выше склоняли плакучие ветви, под завязку увешенные плодами. Черные стволы истекали соками силы и здоровья, переполняющего их, а некоторые, ближе к корням, были разрисованы диковинными узорами, выведенными теми самыми мелками, которые давали в Пэчре людям Стражи. Воздух же был столь чистым и густо начиненным запахом спелых и цветущих плодов, что казалось, его можно было есть ложкой.

Они минули первую линию древ, и долина сомкнула ряды. Небо и земля стали однородного ярко-розового цвета.

Ти-Цэ остановился еще раз. Он закрыл глаза и зашевелил губами. Помона отвернулась, будто хотела оставить провожатого наедине с родным краем и не мешать их задушевной беседе, но, благо, долго ждать не пришлось: йакит вскоре снова вскинул на древа широко открытые глаза.