Единственный минус: за витиеватой метафорой Басир может догадаться, о ком идет речь, совершить своей рукой в перстнях один звонок — и вот Рид уже снова отстреливается от своих очаровательных друзей (если считать искусственный глаз Руссо очаровательным).

Единственный плюс: скорее всего, к моменту приезда «Вольто» Рид будет находиться к земному ядру чуть ближе, чем сейчас.

— Любишь наживать себе врагов, мальчик?

Рид — да, Рид любит, с Ридом все понятно. Вот что неясно, так это почему все люди за шестьдесят так любят называть окружающих мужиков мальчиками.

Ольберих Басир относится к нему как к мелкому пятну на хорошем дорогом ковре — мешает, раздражает, но в любой момент можно сдать в химчистку. Рид для него — мелкая помеха в плане. Тот пацан дядюшки Эчизена, которого плохо воспитали.

— Это не я, так случайно получается, — заявляет Рид и ни капли не врет.

— Видимо, любишь… раз зачем-то пришел ко мне без приглашения.

Ага, думает тот. Пятно на ковре. Точно.

Под барабанную дробь и фанфары они добираются до основной темы разговора.

Спокойная уверенность Басира только подтверждает то, о чем Рид думал три дня в подземельях этого замка: слив про скрижали — дезинформация. Простой и гениальный план из тех, которые никак не даются самому Риду: пустить утку насчет местоположения оттисков и подождать, кто явится на огонек.

Рид хмыкает себе под нос.

Трудно сказать, ждет Басир чего-то или просто выдерживает интригующую паузу, но Рид решает промолчать. Диалог сворачивает на очень опасную дорожку. На словах епископ отказался от гонки за оттисками — и вот на следующий же день Рида, всего такого красивого, ловят с поличным прямо над не успевшим остыть трупом неудавшегося ограбления.

Рид работал на епископа десять лет. А требуется-то всего-навсего сложить два и два: Рида, стрелявшего во славу божью в порту, и Рида, грабившего при поддержке анонимных доброжелателей Хамайма-Тауэр. Додуматься смог бы даже Шестакофф Андрей: Рид здесь был из-за епископа и для епископа.

— Я о тебе кое-что слышал, юноша. — Басир совершенно расслабленно достает из внутреннего ящика стола блестящий портсигар, бликует им в лучах солнца и кладет рядом с пистолетом. На столе Рид замечает красивую, инкрустированную камнями гильотину в резной подставке. — Но даже если половина из этих разговоров — правда, сомневаюсь, что ты смог бы забраться так высоко в Тауэр в одиночку. Расскажешь, с кем ты был?

— Я что, выгляжу как самый компанейский парень в Джакарте? Один, конечно, — тут же отвечает ему Рид. — Я вообще работаю один. Всегда особняком. Хожу бобылем. Никому не доверяю. Как Бэтмен.