Салим трет пальцем вышивку на саронге, косится на Рида, ловит его взгляд и закатывает глаза:

— Я эвакуировал его первым, когда понял, что к чему. С ним все в порядке.

— Сначала стариков и детей, да? — Рид коротко смеется.

Все то, что сначала казалось таким неотвратимым и жутким, вдруг оказывается просто страшилкой. Действительно, как он мог подумать, что старика, которого он сам через день порывался прирезать в подростковом возрасте, прикончит какой-то обстрел?

— Шипел мне в трубку насчет расходов на реставрацию, — Салим тоже смеется, и Рид в этом смехе отчетливо слышит облегчение.

Не успевает смех утихнуть, как двери снова распахиваются и помещение визуально уменьшается в два раза.

Потому что в комнату вваливается Боргес.

Боргес, который размахивает сумкой.

— Парни отдыхают, — довольно заявляет он, в три размашистых шага преодолевая расстояние до кровати, швыряя туда сумку и растягиваясь там же звездочкой.

Салим ворчит, что вообще-то эту комнату выделили ему, пусть катится в свою и там ложится как ему угодно.

— Им здесь так нравится! Они здесь до завтра, но им прям жалко уезжать.

— Ну, это им у Старших Сестричек нравится, — поправляет Рид. — Красивые девушки в саронгах, — он коротко ржет, косясь на Салима, а у того, кажется, лопаются сосуды в глазах, — вкусная еда, интерьеры, как с обложек журнала, сервис по высшему разряду… Они не ходили в дома утех? Там…

— Рид!

— Ладно, ладно, — если честно, у него не слишком много сил на то, чтобы залихватски хохмить. — Чего ты на меня орешь? У меня для вас сюрприз.

— Ненавижу сюрпризы, — говорит Салим.

— Этот тебе понравится, — обещает Рид. — Бо, кинь-ка сумку.

— Ты мне ее сказал стеречь, и я стерег, — напрашивается тот на похвалу, подгребая сумку и передавая ее Риду. — Что там?

— Золото скифов? — воскрешает старую шутку Рид. Боргес возмущенно хлопает себя по колену:

— Хрустальные дилдо! Это были хрустальные дилдо!

— Да прекрати, мой вариант претенциознее.