Кирихара слабо зажимает пистолет в руке и опускает окно. Напоследок смотрит на Боргеса взглядом «если я умру, то это ты виноват» и видит, что на руле у того только одна рука. Вторая сжимает пистолет и лежит на колене, отстукивая задорный мотивчик.

— Невежливо заставлять так долго ждать! — укоризненно кричит Сурья.

Теплый воздух бьет в лицо, Кирихара щурится и спрашивает:

— Чего вы хотите?

Сурья несколько секунд пялится на него, а потом вытягивает шею:

— О, Боргес, здравствуй. Ты живой.

Боргес не реагирует: то ли не слышит, то ли не хочет слышать.

— В какой машине Эйдан Рид? — спрашивает Сурья, и да, конечно, что еще может его интересовать, что вообще может интересовать всех в Джакарте, кроме оттисков, сколько уже можно!

Кирихара не уверен, стоит ли ему отвечать, а когда он не уверен, он обычно просит указаний. Правда, конкретно в данной ситуации это нужно завуалировать в небрежный вопрос:

— Он спрашивает, в какой ты машине. — А потом на всякий случай зовет: — Рид.

— Я понял, что «Рид», — вздыхают по ту сторону связи. — Скажи, что он мне тут на хрен не нужен.

Принято.

— Рид говорит, — кричит Кирихара, почти высовывая голову в окно, и Сурья наклоняется к нему поближе, — что не хочет с вами видеться.

— Передай ему, что это задевает меня, — дважды кричит ему Сурья, сначала просто, потом на ухо.

— Ты расстроил его в лучших чувствах, — произносит Кирихара в микрофон.

— Господи, мне срать, — цокает языком Рид.

— Ну ты и бесчувственная мразь, — осуждающе говорит Зандли, и Кирихара явственно видит, как она укоризненно качает головой.

— Я в тебе разочарован, бро, — поддерживает Боргес.

— Жаль, но мне все еще насрать!

Кирихара мысленно отмахивается от них, наклоняется к Сурье и говорит: