– Антон? – Рита сама не знала, зачем говорит это, просто ее разум пытался принять и смириться с тем, что было уже известно сердцу. И она просто чувствовала потребность хоть что-то сказать, молчание убивало. – Антон, Господи!

Они, наконец, приблизились к нему настолько, что могли видеть капли, стекающие по мертвенно бледному лицу и ярко рыжие пряди, которыми играл ветер – это единственное, что шевелилось, вопреки их тайным и робким надеждам, грудь лежащего человека оставалась неподвижной. Как и сердце в ней. А где теперь твоя душа, мой друг, подумала вдруг Аннета, видишь ли ты нас сейчас? Страшно ли тебе или легко?

– Он… он… Боже! – Рита села в траве рядом с Антоном, прикрыв рот рукой, и горько заплакала. Они знали, что их ждет, но теория и практика как две параллельные линии, которые идут рядом, но никогда не пресекаются.

Аннете тоже было страшно, инстинктивный древний страх пред мертвыми давил в груди черным комом. Но она тоже села рядом, с нежностью и грустью вглядываясь в знакомое лицо. Он ничуть не изменился, казалось, что он просто спит, глаза были закрыты, а из-за ветра казалось, что ресницы чуть подрагивают во сне. И он выглядел таким умиротворенным, да, болезненно худым и бледным, но на лице был покой.

Еще одна молния с шипением ударила совсем рядом, на миг погрузив мир в ослепительную белизну, обе девушки вздрогнули и теснее прижались друг к дружке. Прогрохотал гром, и земля снова пошла волнами. Возможно, она сейчас разверзнется и поглотит нас вместе с монетой, подумала Аннета, но почему-то эта мысль не вызвала вообще никаких эмоций. Не думая, она протянула руку и взяла ладонь Антона. Она была холодной, не такой, как рука замерзшего человека, это был могильный холод смерти.

– Прощай, мой друг, – слезы потекли сами, мешая видеть, но она итак уже видела достаточно, так что это было благом. – Прости, что не спасли тебя. Прости, что не понимали. Теперь мне все ясно. Спасибо тебе за это и за всё, что ты сделал для нас. Это больше, чем ты думаешь.

Она наклонилась и поцеловала его в лоб, нежно обвив лицо руками и разглядывая его в последний раз. Она знала, что это и есть прощание, а все остальное, если и будет – будет формальностью.

– Лети к ангелам, светлая душа, – прошептала она, рядам плакала Рита, сотрясаясь от горечи слез. – Мы будем тебя помнить. И любить.

– Мы здесь, мы с тобой, – прошептала Рита, проводя рукой по огненным волосам, в этой тьме они были единственным ярким пятном. Совсем как их обладатель, подумала Рита, и слезы потекли еще сильнее. – Мы сделаем все, как ты хотел. Спасибо за твой свет, что ты дарил нам. Спасибо за тепло. Твое сердце согревало нас. Твое храброе сердце.