Да, похоже, все эти бесценные – или, может, ничего не стоящие – гости уже внутри, подумала она, когда мимо нее стали проноситься машины телеканалов и проходить толпы зевак, она слышала их смех и разговоры, большинство пошло по набережной, и лишь малая часть свернула на ту улочку, которую видела Фатима, сидя в кустах. Она представила свой номер, темный и запертый с самого утра, а встала она поздно, она разыгрывала перед всеми, кто мог ее увидеть, роль страдающей от страшной мигрени. Конечно, все сокрушались, охали и ахали вместе с ней, выражали надежду, что до вечера все пройдет, и она сможет со всеми пойти на набережную и посмотреть на приезд гостей к посольству. Она сожалела и выражала надежду, что сможет быть там, ведь ей так интересно все увидеть, а улыбка так и рвалась наружу, уж кто-кто, а она-то там будет, и увидит уж точно побольше и поинтереснее. Собственно, я и буду гвоздем программы на этой вечеринке, думала она, рассказывая всем и каждому про то, как всю ночь промучилась от головной боли и уснула только под утро.

Когда все отправились на прогулку, она заявила, что закроется в номере и просто полежит, она сделала вид, что выпила таблетку, принесенную экскурсоводом, и сообщила, что если к вечеру ей станет лучше, она непременно найдет всю группу на набережной возле посольства, а если нет, то, может, хоть выспится. Они не станут стучать, думала она, наблюдая, как расходятся люди, на разных языках обсуждая увиденное, потому что весть о бале гремела уже неделю по всему городу, подумают, что я уснула. Никто не видел, как она с наступлением сумерек вышла на веранду, гостиница была пуста, никто не видел ее и на другой стороне забора, всех привлек бал.

Когда все стихло, уже окончательно стемнело, густая майская ночь плотно укрыла город, настало ее время. Она встала в полный рост, подвигалась, ничего не гремело, не позвякивало, а она вся была буквально обвешана различными мелочами и приспособлениями, за спиной висел рюкзак, который весил теперь как будто тонну и был набит под завязку. Да, сам по себе человек может немногое, могущественным его делают его изобретения, а на ней сейчас их висело предостаточно. Но самое главное ее богатство – маленький, не больше пачки от сигарет, экран лежал в переднем кармане на груди ее черного костюма, в этом малыше было то, без чего все остальное бесполезно – план вентиляции, она немало заплатила за все эти игрушки, зато теперь была спокойна – стоит ей оказаться внутри вентиляционной трубы, она просто включит маячок и увидит себя на этой электронной карте. Мне ведь еще надо уйти, подумала она, но об этом пока рано волноваться, сначала надо проникнуть внутрь, сделать дело и уж тогда заниматься выходом.