Он где-то там, в этом грязном от греха городе, думал Абу, но ничего, скоро этот дурак с моей помощью сам умоет этот город в крови, ибо только кровь очищает от скверны. Что он делает сейчас, задался вопросом Абу, наверное, сидит в каком-нибудь дешевом баре или в своей конуре с такими же психами, как и сам, и толкает им пламенные речи. А психи это любят, для них это все равно что пища. Наверное, так он изливает свою обиду за очередное поражение. Все они одинаковы, эти слабаки, получив пинок от кого-то посильнее, они сначала плачут, а потом находят себе новое русло для выхода своих многочисленных обид. Так и он, подумал Абу, проиграл тут и, наверное, сейчас вовсю ругает правительство или, может, бьет свою девку, все закономерно, мир – это великая лестница, где все плохое идет по цепочке вниз, от более сильного к более слабому.

Но мысли о Томаше надолго никогда не задерживались в голове Абу, у него были кандидаты и поважнее, и поинтереснее, например, Роби. Где он сейчас? На какой-нибудь своей роскошной вилле? Или в забытой Аллахом стране продает смерть таким, как этот глупый чех? Пакует ли он уже чемоданы? Готов ли его смокинг, ведь уже завтра вечером он будет здесь, чтобы сделать мечту Абу Хасана реальностью.

Завтра, крутилось слово в голове Абу, завтра. Меньше суток осталось до начала Весеннего бала, меньше суток до начала кошмара для этого города. И как же приятно было сидеть на это ветхом крыльце и точно знать, что механизм работает четко, как золотые часы, что лежали сейчас на прикроватном столике в спальне. Спать ему еще не хотелось, слишком хорошее у него было настроение, а других развлечений в темноте не было, (свет он включал крайне редко и только по крайней необходимости) вот он и сидел, и смотрел на город, который уничтожил бы одним махом, если бы Аллах дал ему такую силу. Но, как говорил его отец, мир его праху: если Аллах будет все делать сам, то что тогда будешь делать ты?

– Все, чтобы не посрамить имя отца. – Прошептал Абу, глядя на россыпь огней и темные силуэту замороженных строек, окружающих его домик, – все, что и положено мужчине. И да прибудет со мной Аллах Всемогущий, а я не отступлю.

Просидев так неопределенное количество времени, Абу встал и зашел в дом, но уже через пять минут вернулся с плеером, он загрузил в него программу ускоренного изучения испанского и теперь, вставив наушник в одно ухо – одно он всегда оставлял свободным, осторожность въелась в каждую клеточку его тела – он снова расположился на скрипящих ступеньках крыльца и, спрятав плеер в карман, чтобы не было света, продолжил обучение.