Когда его дело в этой стране будет закончено, он поедет в другую, и там начнет все с начала, будет делать то, для чего рожден, он не остановится, не повернет назад, не сейчас, когда этому миру нужно очищение, не сейчас, когда началась война.
Абу не знал, что покинет Чехию гораздо быстрее, чем ему хотелось, потому что Томаш Дворжак не пил в баре и не бил свою девку – которой у него, кстати, не было, – Томаш сидел в своей комнате, тоже без света, и думал, думал, думал…
Прекрасное утро субботы, такое светлое, радостное и обещающее отличный день, залило Прагу безмятежным розовым светом. Пророк пел в душе, Абу Хасан спал с наушником от плеера в ухе, его доморощенный лидер революции тоже забылся тревожным сном прямо у окна в кресле, в руке он сжимал телефон; Вадим видел эротический сон, в котором они со Стеллой занимались восхитительным медленным сексом на огромной постели среди сотен змей, ее глаза горели и неотрывно смотрели на него, пока она сама не начинала превращаться в змею; сама девушка-змея спала в соседней комнате, под подушкой у нее был пистолет, под матрасом – нож, в утреннем свете она была похожа на богиню; Фатима тоже спала, дверь на террасу была приоткрыта, и нежный утренний ветерок гадил ее черные шелковые волосы, разметавшиеся по подушке, солнце не пробивалось сквозь густую крону деревьев в саду, на который выходила терраса, поэтому воздух здесь был прохладнее и свежее, он навевал приятные сны. А в посольстве уже вовсю кипела работа, начищались бокалы, отдавались распоряжения, уборщицы в розовых платьицах и белоснежных фартуках бегали по этажам, протирая и без того чистые полы и пылесося ковры. Служба безопасности в тысячный раз повторяла инструкции и проверяла камеры и ворота, садовники поливали клумбы и сортировали привезенные цветы, которым предстояло украсить столы и залы на время бала.
Спал и 28 летний охранник, которому сегодня было нужно заступать вечером на смену в посольство и охранять все это скопище ВИП-персон. Он очень гордился тем, что ему доверили быть там сегодня во время столь важного мероприятия. У него вообще было много поводов для гордости, в отличие от его младшего брата, тот не работал, в армии не служил и вечно болтался с каким-то отбросами из трущоб, хорошо еще хоть в тюрьму не сел и не влип в какие-нибудь неприятности.
Нашел бы уже себе какое-то дело по душе, как старший брат, а не дрейфовал по жизни, как говно в проруби, так говорил иногда отец, когда выпивал лишнего. И никто не знал, что младшенький уже нашел себе дело по душе, очень важное дело, дело всей жизни. Больше месяца назад он стал членом НЧ и с тех пор имел все основания гордиться собой.