Она решилась, тени на стене от уличных фонарей помогали, но риск все равно был огромным, это она понимала. Один из пришедшей троицы сидел как статуя на столе, двое других о чем-то оживленно болтали и ржали, как сумасшедшие. Хотя, поправила себя Фатима, нормальный человек вряд ли оказался бы на их месте. Все трое были без масок, она видела по теням, как они снимали их, так что, всего один взгляд, и она поймет, научилась ли она чему-нибудь за эти годы.

Она выглянула, для этого пришлось прижаться к мертвому Роби, но он уже вряд ли обрадуется или станет возражать, подумала Фатима, а потом ее взгляд упал на первого из троицы. Он был высоким и лысым, в голубом свете фонарей его лысина блестела, как отполированный шар. Второй оказался невысоким полным блондином с круглым лицом, ничего общего с Яном. Третий был самым приятным, если так можно было сказать, было в его осанке что-то гордое, что-то несломленное. Хотя, по большому счету он ничем и не отличался от остальных, решила Фатима, был таким же психом, если не больше, ведь именно он привел их сюда, она слышала командные нотки в его голосе, и хотя ни слова не поняла, тут все итак было понятно.

И кто же из них Ян, задалась вопросом она, но уже чувствовала то, что хуже всего в мире по мнению мудрых – разочарование. И еще она злилась, да, сильно злилась на себя. Она готова была вырвать из груди это проклятое сердце со всеми его глупостями, и готова была убить себя за то, что позволила эти глупости творить. Она снова прижалась к стене, злая и несчастная одновременно, рисковать дальше не было смысла. Если в том, что она чувствовала, вообще был смысл. Она ненавидела его, за то, что его здесь не было и за то, что он вообще был, вообще существовал, она хотела убить его мать, породившую такое опасное существо, существо, причиняющее ей столько неудобств, лишившее ее спокойствия и контроля, двух самых важных для нее вещей. И она ненавидела себя и весь мир, в котором все так сложно и непонятно, мир, в котором ничего нельзя знать наверняка и ни в чем нельзя быть уверенным.

Тяжелое мучительное чувство не ушло даже тогда, когда ушли те трое. Они так ничего и не заметили, и Фатима ничуть этому не удивилась, они думали, что знают, что делают, но не знали, и это повышало ее шансы. При условии, что она найдет, как эти шансы использовать.

Она выждала некоторое время, а потом вышла из своего укрытия, черной тенью пересекла комнату и вновь оказалась в вентиляционной трубе. Здесь она оказалась на распутье: вернуться назад к главной шахте или ползти вперед и узнать, что скрывается дальше. После секундных размышлений она решила возвращаться. Знакомый путь почти всегда лучше, не зря ведь говорят: предупрежден, значит, вооружен. Ей надо было подумать. Как выбраться из окруженного здания с террористами, а на данный момент мыслей в голове не было никаких, кроме злости и разочарования она вообще ничего не чувствовала.