– Черта с два! – Прошипел Томаш, глядя на освещенный фонариками двор, во влажном воздухе он уже видел отблески первых сирен. – Это мой бал. Мои люди. Мое дело. Моя страна. Все это никогда не было твоим, трусливый ублюдок.

Он снова разозлился, как всегда. Злость снова вскипела, сжигая все, искажая реальность… и придавая сил.

Мартин всегда обращался с ним как с второсортным, держал его за дурака, вешал ему лапшу, а на самом деле использовал, как и все эти гребаные богатеи. Но он не на того напал, если ему нужна была послушная кукла для забав, он просчитался. С Томашем в игры играть не надо, это плохо заканчивается, и тех, кто может это подтвердить – целая гребаная очередь. Он лидер по праву и по призванию, сегодня даже с таким ничтожным запасом оружия люди пошли за ним, вот и все доказательства. И он не позволит никому вытирать об себя ноги, не позволял никогда и не позволит, пусть ему придется перестрелять все этих сукиных детей, а потом пустить себе пулю в лоб. Он уйдет, но уйдет победителем. Этому умирающему от рака обществу нужна химиотерапия, и он готов ею стать, убивая выродившиеся, пораженные болезнью клетки так же безжалостно, как и здоровые, попадающиеся на пути. Убивай и умирай – вот и вся суть этого уродливого мира. Но с последним можно и повременить.

– Эй, тихо вы оба! – Властным тоном произнес Томаш, – мы тут не ради забавы, у нас дело. Общее дело, так что заткните рты и послушайте.

Оба тут же замолчали, с уважением глядя на лидера, и в эту секунду Томаш и правда был похож на героя кино, с блеском в глазах и решимостью, написанной на лице. В эту секунду его не узнала бы и родная мать, не говоря уже об Абу и прежних товарищах. Да чего там, Томаш бы и сам себя не узнал.

– Ян, – обратился он к более молодому, – здание полностью проверили? Никого не упустили? Сюрпризы нам не нужны. Они просто непозволительны.

– Все, вроде, – ответил парень, а потом спохватился и уточнил. – То есть абсолютно все, и на каждом этаже еще по человеку поставили. Все вооруженные. Все под контролем, босс.

– Хорошо. Мы ведь тут не в войнушки играем, если что-то пропустим, пули будут самые настоящие, и кричать «убит» уже не придется – трупы не кричат.

– Не, все в полном ажуре, – заверил его Ян. Судя по лихорадочному блеску глаз, сам он еще не до конца понял, во что ввязался. Если вообще мог это понять.

Томаш кивнул и перевел взгляд на Вацлава, отметив, что тот гораздо спокойнее и понимает побольше. Его это и обрадовало, и испугало.

– Друг, – он протянул руку, Вацлав пожал ее, глядя Томашу прямо в глаза, – что по заложникам?