Обычные люди так и жили и не видели в этом ничего плохого, но они не были обычными. Она привыкла ходить по лезвию и получать свою дозу адреналина каждый день. Он привык быть одиночкой, призраком-невидимкой. Даже если пока отбросить всё остальное, как он сможет выносить кого-то рядом каждый гребаный день по многу часов?! И любовь тут ни при чем, он просто был другим, все умеют любить, даже самые странные люди, но по-своему. А он любил ее, он готов был пожертвовать ради нее самым ценным – своей легкостью и беззаботной жизнью и, черт возьми, если уж начал говорить правду, так доберись до самых глубин, он готов был умереть ради нее. Если этого потребует судьба, он встанет между ней и той угрозой, и если его смерть будет ценой за ее жизнь, он пойдет на это, без трагизма и пафоса, просто сделает, что посчитает нужным. Но жить под одной крышей, делить быт… он просто не мог, как рыбы не могут лазать по деревьям, а птицы – дышать под водой.
Больше всего в жизни он боялся разочарований, может быть, потому, что редко очаровывался, но он так боялся потерять этот волшебный уголок, свою святыню, где жил незамутненный реальностью образ Фатимы, его идеальной женщины, его любимой женщины, которая каким-то чудом любила его в ответ. И это уже было всё, чего он когда-либо мог пожелать. Большего он не хотел.
– Да. – Твердо прошептал Пророк, глядя задумчивым и холодным взглядом на тысячи огней Лондона с крыши своего дома. Выход на крышу для жильцов был запрещен, но дверь запиралась электронным замком, а для него это было почти приглашением. Была уже глубокая ночь, дождь прекратился, но тяжелое небо нависло над ним, как и необходимость принять решение. Он молчал уже 2 полных дня, а она ждала ответ, наверняка уверенная, что он не подведет, как не подводил ни разу. Что ж, всё бывает впервые.
Он почти не спал эти дни, в чистилище время суток, как и время вообще, потеряло смысл, и лишь получив вечером сообщение от мистера Риждера, он вдруг осознал, что выпал из жизни на целых 2 дня. Старик хотел знать, какое вино Пророк хотел бы за ужином завтра – его первый и единственный гость собирался на его День Рождения.
Сырой и пахнущий влагой ветер раздувал волосы, обещая новую порцию дождя, Пророк не возражал, дождь в последнее время был для него как лекарство. Он вытащил руку из-под пледа, в который завернулся, и взглянул на часы: 3:30, этот день наступил.