Здесь-то я могу сказать, каково было в ту пору мое мнение. С готовностью признаюсь: план содержал элементы, которые я предвкушал. На первом месте короткого списка значилось возвращение в Геную. Да и перспектива пребывания с Клио в изолированном от мира отеле на практически необитаемом острове, где ничто не могло отвлечь нас друг от друга, возбуждала меня, особенно когда я представлял себе, как Клио, согласно нравам этого залитого солнцем резервата, после заслуженного купания в прохладной воде восстает из игривых волн в одном лишь малюсеньком бикини на бронзовом теле. К тому же я заранее чувствовал облегчение при мысли о том, что наш отпуск пройдет в полном соответствии с желаниями Клио. Звучит весьма альтруистично с моей стороны, но это не совсем так. Я был рад поехать туда, где ей, скорее всего, будет хорошо, где ничто не вызовет у нее раздражения, которое она могла бы выместить на мне. А если что-то придется ей не по нраву, обвинить в этом меня не удастся, ведь спланировала поездку она.

Этого я ждал с нетерпением. Но по сути, речь шла о том, чтобы провести отпуск на пляже. Последние пляжные каникулы, которые я мог вспомнить, датировались временем пожелтевших фотографий в альбоме моей матери, когда я еще находился в том фотогеничном возрасте, в котором уместны такие атрибуты, как ведерко с лопаткой. И не то чтобы я так уж лелеял эти воспоминания. Повзрослев, я взял за правило презирать людей, по доброй воле проводящих лето на пляже, как безмозглых, распаренных докрасна, воняющих кокосами варваров, для которых надувание пластиковых предметов важнее знакомства с сокровищами европейской цивилизации.

Прочти это Клио, она бы, качая головой, упрекнула меня в фиксации на интеллекте и от души посоветовала бы изредка задумываться и о моем теле, которое, кстати, по ее скромному мнению, нуждалось во внимании. Если бы я съязвил, что в таком случае мне полезнее и дальше гулять по городским улицам, а не следовать ее примеру и дни напролет валяться на гальке, прерывая бездействие лишь на то, чтобы инфантильно поплескаться в теплой воде, она бы рассмеялась, не найдя чем возразить, хотя это, конечно, не означало бы, что она признавала мою правоту.

Само собой, я умел плавать. Отлично умел. Вот только повода делать это я не видел и, честно говоря, был тому только рад. А чем еще заняться на пляже, я вообразить не мог. Разве что ждать, когда все закончится. Но как быть с переодеваниями? Булавку для галстука и кольца можно положить в туфли, но куда повесить пиджак с рубашкой? Я никогда не оставил бы пиджак в отеле, в том числе и по практическим соображениям: в его внутренних карманах — весь мой офис. Без записной книжки и авторучки я чувствовал бы себя на пляже еще никчемней обычного. Пришлось бы специально купить декадентскую сумочку через плечо, но сама мысль об этом наполняла меня отвращением. К тому же вот еще что: как я собирался писать моей авторучкой без стола и стула, лежа на надувном матрасе? Об этом я подумал?