– Не подходи ближе, если хочешь остаться с руками, – предупредила она.

Но шаманка не колебалась; она протянула руку и прижала пуджок к груди Синхе. Когда бумажка прилипла, буквы, казалось, на мгновение засветились.

Лисица рыкнула, извиваясь и поворачиваясь, как будто ее удерживали на месте цепи.

– Вы сковали ее? Для чего?

– Для себя, – ответила шаманка. – Мой хозяин приближается.

Она повернулась лицом к северу.

Чуну сделал то же самое, и вскоре он разглядел в лесу очертания человека. Он выглядел как столетний старик, но Чуну знал, что лучше его не недооценивать. Он бог; его физическая форма никоим образом не отражала его силу. У него была длинная белая борода, а одет он был в традиционный ханбок, более распространенный двести лет назад. Шелк и атлас, сшитые вместе, образовывали похожий на халат верх, который почти скрывал белые штаны. Но, хоть он и продвигался сквозь кусты, ни грязь, ни листья не прилипали к безупречным одеяниям.

Он ехал на спине гигантского оранжевого тигра. Чуну задумался, тот ли самый это тигр, которого он повстречал много веков назад.

– Мой хозяин решил дать вам аудиенцию, – объявила шаманка.

Чуну шагнул вперед и согнулся в поклоне на девяносто градусов.

– Я пришел, чтобы принять ваше предложение.

– Ты храбр, раз вернулся сюда. – Голос бога звучал как эхо, будто он разносился по каньону, а не исходил из уст немощного старика.

Чуну снова напомнил себе, что этот бог сильнее, чем он мог даже представить. И у него вспыльчивый характер. Нужно действовать очень осторожно.

– Я надеюсь на ваше снисхождение, ведь прошло много времени, и я раскаялся в своих поступках, – заявил Чуну.

– Я подумаю над этим. Слышал, у меня есть кое-что, что тебе нужно.

Сансин спустился так грациозно, что казалось, будто он плывет к земле. Тигр опустил голову в поклоне, прежде чем вернуться в лес.

– Я привел дух лисы, как вы и просили, – сказал Чуну. – Ваша шаманка сказала, что взамен я могу попросить вернуть мой панмани.

– Понимаю, – ответил бог.

Когда он не продолжил, Чуну прочистил горло. Похоже, сансин не стремился завязать разговор.

– Но у нас также есть больной друг. Тот, которым завладел дух лисицы.