– Я не настолько глупа, чтобы доверять слову токкэби, – ответила шаманка.

Вместо того чтобы направиться в пещеру, как ожидал Чуну, она прошла мимо. Он последовал за ней, а Синхе, спотыкаясь, поспешила за ним.

– Я вижу, ты связал кумихо, – заметила шаманка. – Ты уверен, что этого достаточно?

– Она в человеческом теле. Это ее сдерживает, – ровно проговорил Чуну, и ни один мускул на его лице не дрогнул.

Шаманка кивнула и двинулась через лес. Они прошли почти километр, прежде чем она остановилась.

– Дух придет сюда? – поинтересовался Чуну.

– Я пойду предупрежу сансина, что вы прибыли. Вы ждите здесь.

– Он скоро будет? – снова спросил Чуну.

– Будете ждать столько, сколько потребуется. Не наша работа – указывать богу, когда появляться.

– Хорошо быть богом, – съязвил Чуну с кривой улыбкой.

– Следи за своим языком, токкэби. Мой сансин плохо воспринимает юмор.

– Не волнуйтесь, я помню, – не удержался Чуну.

Бросив последний хмурый взгляд в его сторону, шаманка исчезла в лесу.

54

54

Миён изо всех сил старалась не сбавлять темп. Это было чертовски тяжело, но необходимо. Они никак не могли узнать, насколько далеко продвинулся Чуну. И не встретился ли он еще с сансином. Миён хотелось разозлиться. Но сейчас она не могла дать волю эмоциям. Не так давно она сама готова была сделать нечто подобное. Погибнуть, но любой ценой защитить Джихуна. Она поняла, что было глупо держать все в себе, как сейчас делал Чуну. И надеялась, что, когда они найдут Чуну, он прислушается к голосу разума.

А если он не прислушается, они найдут другой выход, потому что Миён не собиралась терять еще одного дорогого ей человека.

«Не рискуй собой из-за его ошибок», – прошептала Йена ей на ухо, но Миён проигнорировала мать.

Миён знала, что должна была сделать. Осознав, чем Чуну собирался пожертвовать, она сумела ясно взглянуть на вещи. Раньше она думала, что, потеряв мать, она расколется на мелкие кусочки и разлетится, как разбитая вдребезги ваза, потеряв часть себя. Но теперь она поняла, что то, что в ней разбилось, было лишь внешней стеной, за которой она пряталась от мира.

Джихун прорвался сквозь нее. Как и Сомин, и даже Чуну.