Его задание на этом не заканчивалось. Я должен пройти испытание Стражей в городе Тысячи Этажей. И при этом твёрдо знаю, что за последние лет пятнадцать ни один из отрядов учеников Академии, пытавшихся подняться до испытания, не сумел этого сделать.

Идти мне или нет?

То, что туда не пойдут старшие ученики, даже не обсуждается. Вылечатся, не вылечатся — неважно. Я отведу их на первый этаж.

Виликор — то же самое. Рисковать братом она не станет. Как я бы не стал рисковать сестрой. Любой. Что родной Лейлой, что названной Рейкой.

Гилай — плевать. Хотя я постараюсь раз за разом напоминать Ирае, что впереди смерть и ей туда не нужно. Потому что для меня история Риквила и Таори в их лице ещё не закончилась, ведь они не вышли из города. И я буду стараться спасти Ираю.

А вот я сам? В день, когда старшие ученики выйдут из города, что сделаю я?

Куда я шагну?

Может на хер? или...

Вслед за ними?

Или обратно? К переходу, что поведёт меня наверх, к последним этажам и испытанию Стражей? К выполнению задания Виостия. К тому, что может меня либо сделать сильней, либо убить.

Где та граница риска и опасности, что может меня остановить?

Хотелось бы мне честно ответить на этот вопрос. Но я не мог. Возможно, этой границы нет?

Есть возможность, что это испытание очень важно для Стражей.

И есть возможность просто сдохнуть, пытаясь его выполнить.

Не знаю уж, насколько подробно Стражи сообщали друг другу о делах во вверенных им фракциях. Но что-то меня гложут сомнения, что тот же Клатир или Виостий знали о том, что город Тысячи Этажей убивает пришедших.

А вот о бедах Ордена и уничтожении его самых сильных идущих они не могли не знать. Или могли? Насколько на самом деле силён был Орден Небесного Меча пятьдесят лет назад...

Я сбился с мысли, ухватился за прозвучавшую дату. Она неожиданно показалась мне очень знакомой. Что-то я уже слышал про пятьдесят лет. Причём слышал именно от...

От Клатира. В тот день, когда он вручил мне чашу, а я показал ему цепочку Саул.

Но что именно он говорил?

Я напрягся, отстранился от окружающего мира, бездумно перебирая ногами вслед за путеводной нитью, погрузился в воспоминания.