В палату походкой победителя вошел бодрый Голуб, одетый в майку и треники. Выглядел он по-домашнему, словно ночевал здесь, в нашем корпусе, а не у себя в общежитии. Его чуть пошатывало, и мятный воздух в комнате смешался с легким похмельным перегаром. В руках вожатый держал коробку из-под макарон.
– Ну что, клоуны? – засмеялся Коля, обводя нас веселым и мутным взглядом. – Проспали! Зря, выходит, мы старались, пасту собирали? Эм, посмотри на этих импрессионистов!
Из-за его спины выглянула Эмаль и картинно всплеснула руками. Она была в халатике, с распущенными волосами и расслабленно улыбалась.
– Девчонок тоже измазали? – спросил Тигран: у него было такая физя, словно его макнули, как Чарли Чаплина, лицом в кремовый торт.
– Девочки такими глупостями не занимаются! – помотала волосами воспитательница.
– Девочки занимаются другими глупостями… – жмурясь, как кот, промурлыкал вожатый, он хотел еще что-то добавить, но воспитательница ткнула его локтем в бок.
– Зарядка будет? – спросил Пферд – ему нарисовали на щеках крестики и нолики.
– Нет, физрук устал… Ликуйте! Вы разве не поняли, что вас на час позже подняли. Цените! – Голуб подошел к Жаринову, взял его за подбородок и некоторое время рассматривал расквашенную рожу. – Ты жив, жертва коллектива?
– Жив, – ответил тот, едва шевельнув разбитыми губами.
– Заявления для мировой общественности делать будешь? Кто? Почему? За что?
– Не буду, сам разберусь…
– Ну, твое дело. А тебя, я смотрю, почти не вымазали. Странно как-то! – Голуб загадочно почесал грудь.
– Вымазали, – мрачно ответил тот и показал свой затылок: засохшие белые волосы смешно торчали в разные стороны.
– Хитер!
– Это не я!
– И лошадь не твоя! – Голуб, достав из заднего кармана зеркальце, с огорчением проверил редеющий чуб.
– Можно? – Бывший тиранозавр неуверенно протянул руку.
– Ну, посмотрись, посмотрись! – Вожатый отдал зеркальце. – Зрелище не для слабонервных.
– Суки! – прошептал Аркашка, изучая синяки и кровоподтеки на избитой физиономии.
– Вот мама-то огорчится! – неискренне посочувствовал вожатый.