Борика же и его брата отправили на воспитание бабушкам.

5

Нас с Женей познакомил с Бориком отец Иов. Поначалу Борик был обходителен, вежлив, предупредителен и предложил прогуляться, оставив женщин и детей под присмотром монахов, но стоило моему дому скрыться за поворотом, как Борик немедленно достал откуда-то вместительную фляжку и к ней присосался. Сосал он ее долго, а когда оторвался, то сказал: «Лекарство», а для пущей убедительности добавил: «Заграничное».

Довольно скоро мы подружились.

Он представил свою жену и себя как людей, связанных с БДТ и готовых посмотреть на начинающего драматурга. Детали я не выяснял, но был чрезвычайно заинтересован появлением Борика, поскольку с некоторых пор начал серьезно писать пьесы: сначала «Иова», потом «Дон Гуана», потом «Горацио», – и так далее, надеясь, что Борик рано или поздно – как он и обещал – покажет мои пьесы кому следует, тем более что сами пьесы, по их словам, им чрезвычайно понравились.

– Вот они отрепетируют, а потом обязательно идут ко мне, – говорил Борик и весь светился от собственного рассказа. – Борь, говорят, посмотри, чего получилось. Вот и приходится опять лезть на сцену и смотреть, чего они там намудрили, потому что Стринберга, как они играют, играть нельзя, это провал. Я им так и говорил – это, ребятки, провал, ищите выход, если не хотите скандала.

Однако прошел месяц, потом полгода, потом год, потом еще сколько-то месяцев, и лишь спустя много времени я случайно узнал, что Наташа торгует в БДТ книгами, а Борик работает в том же БДТ в цехе декораций и никаких полезных театральных контактов, к сожалению, не имеет.

С тех пор все разговоры по поводу моих пьес сводились к одному и тому же:

– Не то это, понимаешь, не то, – говорил Борик, закатывая к небу по-прежнему мутные глаза. – Зрителю это не надо. Ему надо житейские коллизии, любовь и пару запоминающихся фраз, и все!.. Ну, о чем ты сейчас пишешь? Опять про Иова?

– Про Лютера пишу, – отвечал я, искренне удивляясь, что есть на свете люди, которым не интересен ни Лютер, ни Иов.

– Ну и кому он, этот Лютер, интересно, сдался? – интересуется Борик.

– Мне сдался, – слабо отбиваюсь я.

– Если так рассуждать, то скоро в театр вообще никто не пойдет, – сказал Борик с какой-то обидой.

– Ну и черт с ними,– сказал я вполне искренне.

Ответом мне, впрочем, было осуждающее меня молчание.

6