– Проволочку, – повторил растроганный генерал, не выпуская обновку из рук. Скупая мужская слеза медленно катилась по его гладко выбритой щеке.

Ординарец скромно отворачивался и смотрел в сторону.

У Павли было несколько версий завершения этой счастливой истории. По первой из этих версий, генерал Пиденко не удержался и заплакал, стоило ему только увидеть, во что превратились его валенки, которые носили когда-то атаман Григорьев, генеральский дед и отец, а теперь будут носить еще и он сам, и его внуки и правнуки. Можно было представить, как огромный генерал Пиденко вытирает скупые мужские слезы и, не находя подходящих слов, обнимает Павлю, бормоча слова благодарности и подмигивая ординарцу, чтобы тот поторопился с сервировкой походного стола.

Другая версия заключалась в том, что сразу после того, как работа Павли была надлежаще оценена, генерал Пиденко повез Павлю в ближайший ресторан и там накормил его осетриной и свежим балычком, запивая все это первоклассным армянским коньяком, а после пел вместе с Павлей украинские песни, а на тех, кто не хотел эти песни слушать, кричал, топал ногами и обещал в случае начала войны не защищать никого, а сдать врагу при первом же удобном случае.

– Пускай приходят! – кричал разбушевавшийся генерал, а Павля вслед за ним говорил:

– Пущай…

Наконец, последняя версия, которая, пожалуй, была наиболее достоверной, гласила, что, оценив работу Павли, генерал Пиденко посадил Павлю в машину и отвез его в какую-то серьезно охраняемую часть, которая при ближайшем рассмотрении оказалась армейским строительным складом, и в нем, как в Раю, было все, что только можно было ожидать.

Распахивая перед Павлей одни ворота за другими, генерал Пиденко сказал потрясенному сапожнику:

– Даю машину. Сколько унесешь – все твое.

И ударил Павлю по плечу.

И тот унес.

Машина – военная трехтонка – скрипела, ревела и чихала, но везла. Въезд Павли в деревню был въездом триумфатора, вернувшегося после победы, одержанной над серьезным врагом. Соседи смотрели из окон и не верили своим глазам. И только ангелы Небесные, всегда относившиеся скептически к человеку и его способностям, презрительно улыбались и качали головой, давая понять, что если Господь и совершил когда ошибку, то этой ошибкой, без сомнения, был и остается не кто иной, как человек.

Но их никто не слушал.

78. Нелегкая служба пожарного

78. Нелегкая служба пожарного

В пожарной части Павля проработал до пенсии и ушел, оставив по себе множество воспоминаний и историй, которые передавались из уст в уста, обрастая все новыми и новыми подробностями, в которые было трудно поверить, но которые, тем не менее, с удовольствием передавались от одного рассказчика к другому.