Прошла вечность. Бесконечная вечность. Тягучая и мрачная, как деготь. Инна дрожала в закрытой душной кухне, будто стояла на ветру. В квартире вдруг стало до ужаса тихо. Лишь дождь скулил за окном. Подвывал как побитая собака. Инна даже подошла к окну, будто хотела лучше рассмотреть проспект за ним. Ведь там, как обычно, мчатся машины, звучит свой концерт… Но дом напротив то появлялся, то пропадал, словно фотограф никак не мог настроить фокус. Дождь размазывал изображение по стеклу, и девушке вдруг показалось, что она оглохла. Картинка есть — звука нет. Как если бы какой-нибудь злой волшебник отключил весь звук на планете. Она даже приложила взмокшие ладони к ушам. В память врезался лишь нечеловеческий Алькин вой. Может он ее оглушил? Ужас вдруг навалился на нее давящей массой, и Инна щелкнула пальцами, чтобы прогнать наваждение, но тут под потолком вспыхнула лампочка, и девушка, вздрогнув, оглянулась.

Постарев прямо на глазах, Вадим, ссутулившись, стоял в дверях и не смотрел на жену. Глядел куда-то в пол, и Инне захотелось исчезнуть. Она несколько раз проговорила про себя, что не будет его ни о чем спрашивать даже под страхом смерти. Она не полезет ему в душу. Она не станет ковыряться в этой еще не совсем зажившей ране. Вернее, в совсем не зажившей ране. Абсолютно не зажившей. Она уже примерилась, как бы ловчее выскочить из кухни, не задев его, но тут он поднял на нее взгляд, и девушка замерла.

Вадим никак не мог вспомнить, когда Алька вот так сходила с ума в последний раз. Пытался вспомнить и не мог. После выпускного? Или до него? Что послужило катализатором в последнем приступе? Что было потом? Он напрягал память, но мысли лениво переваливались в голове, путались, подсовывали не те образы, и Романов отступил.

— Что произошло? — проговорил он сухим, надтреснутым голосом.

И сказал тихо, едва слышно, но Инна даже прикрыла уши, таким громким показался этот голос в оглохшем на миг мире. Ее опять затрясло. Она стала сжимать и разжимать кулаки, чтоб побороть предательскую дрожь. Вадим сделал вид, что не замечает этого. Меньше всего ему хотелось пускаться в объяснения. Девушка вздохнула несколько раз.

— Ты уехал, мы ждали доставку. Аля была в душе, когда приехал курьер, — подбирая слова, рассказывала она, — я открыла ему дверь, рассчиталась. Уже хотела закрыть дверь, но на пороге появилась женщина. Она… она спросила, дома ли Аля…

Инна замолчала. Вадим продолжал смотреть в пол. Он нарочно не поднимал глаз на жену и просто ждал, когда она, справившись с эмоциями, продолжит свой рассказ.