— Алька!

— Что Алька? Я уже двадцать лет как Алька! — воскликнула сестра и со злостью швырнула приборы на стол.

Брат повел на нее тяжелым взглядом. И неизвестно, чем бы всё закончилось, но тут в дверь позвонили. Все трое даже подпрыгнули от неожиданности. Алька завыла, зажав руками уши. Вадим, еще секунду назад с укором смотрящий на нее, бросился к сестре, отшвырнув стул на своем пути. Инна, не дождавшись указаний, поспешила к двери. Защелкали замки, и через мгновенье в кухню влетела Изма Изральевна. Она отпихнула Вадима и сгребла в охапку Альку, прижав к себе. Девчушка, увидев соседку, заревела. Оперная дива утащила ее с собой. Вадим не сопротивлялся. Он лишь смотрел, как Алька, икая от рыданий, не может попасть ногой в тапок. С пятой попытки она всё-таки влезла в него и ушла за старушкой. Вадим и Инна остались одни в пустой квартире.

— Я…, — пробормотала Инна.

— Не оправдывайся, — перебил ее Вадим. — Это не впервые. Мы это уже проходили. Тогда было хуже.

— Я… Я не знаю, как себя вести, — призналась тихо жена.

— Я тоже.

Поковыряться в ранах не получилось. Не дали. Приехали шустрые ребята в фирменных комбинезонах с воздушными пушками. Они деловито расположились на кухне, попросив хозяев покинуть помещение. Зашелестело полотно, загудела пушка, застучали резиновые молотки. Позвонила квартирантка, сообщила, что нашла новую квартиру и в течение двух дней обещала съехать. Вадим сухо поблагодарил за оперативность.

Ему всё еще не верилось, что мать вышла на свободу. Он почти двенадцать лет не называл мать матерью. Он практически забыл о ее существовании. За все эти годы ни разу не отправил ей передачку. Даже письма. О ней в этом доме было запрещено говорить. Сироты: у него только Алька — у нее только Вадим. Поэтому происходящее, словно снег на голову. И как теперь быть? Нет, с жильем как раз ясно. Вадим искал номер одной старой клиентки, которая владела маленькой фирмой «Уют»: гувернеры и гувернантки, горничные, домработницы и просто бригада по уборке. Стилист листал визитницу и старался не думать больше ни о чем. Краем уха он слышал, как в соседней комнате Инна разводила раствор: собиралась шпатлевать, и вдруг поймал себя на мысли, что рад ее появлению в своей жизни. Если бы Алька была вчера одна дома… Вот он уехал за этим треклятым мороженым, а она одна дома и мать на пороге… Даже страшно представить последствия. От одной только мысли стилиста передернуло. Может правда, всё, что не делается, делается к лучшему?

И уже вечером, когда он был в душе, а Аля, наревевшись, спала, в квартире зазвонил стационарный телефон. Инна машинально взяла трубку.