А потом они ехали на метро и маршрутке. Проехали две остановки и долго шлепали домой какими-то малоизвестными улочками и дворами-колодцами. Попали под дождь и стояли под аркой на ветру, и Инна замерзла. А он, заметив, как она в застегнутом наглухо плаще дрожит, подошел и запахнул в свой плащ, прижав к себе. И она, уже по привычке, уткнулась ему носом в ключицу. Если бы она знала, как он терпеть не мог этого раньше! Эти чужие носы ему казались мокрыми, сопливыми, и он тут же одергивал девицу. С Инной же…

А всё по-другому было с ней! Как в той песенке: «В первый раз, в первый раз…» Что там, в песенке, было в первый раз, Вадим не помнил, но с Инной он переживал «непередаваемые очучения», как говорил Петросян. Вот и сейчас он обнимал ее, а шея покрылась пупырышками от дыхания девушки, но ему было всё равно приятно. Стилист чувствовал ее руки, сцепленные в замок на его талии. Экий собственнический захват! Он улыбнулся этой мысли, и скрепил свои ладони так же в замок. Стало теснее и теплее.

— Ты тоже выскочил в одной футболке, — вдруг сказала она.

— Угу.

— А почему не оделся?

— Некогда было.

— С чего вдруг?

— Вышел из душа — ни жены, ни машины. И трубка стационарного орет, чтоб ее в кормушку поставили. Нашел, как это не странно, в твоей комнате. Да еще и звонили с неизвестного. Как-то так.

— Господи! А что ж сразу-то ОМОН не вызвал?

— Мог бы! Ты во мне не сомневайся! Просто кто-то как бы в бегах, — сказал он, отстранил ее от себя, заглянул в глаза, будто проверил, всё ли на месте. Шее тут же стало холодно, и Вадим вновь обнял жену.

— А я и не сомневаюсь, я просто хотела…

— Не сейчас, Инн, — перебил глухо Вадим, и она замолчала, а сама машинально погладила по спине. Потом вдруг замерла, отстранив ладони от широкой спины, а потом сжала опять руки в замок на талии мужа. Вадим улыбнулся и обнял крепче.

Они почему-то не сели в такси, а шли рядом. Почти стемнело. Заплутав во дворах, они зашли в тупик. Высокие ворота словно выросли из-под земли. За ними шумел родной Невский проспект. Инна вздохнула, прикинув, сколько идти обратно, а Вадим вдруг подошел и, уцепившись за прутья, подтянулся и выглянул наружу.

— Тут невысоко, иди сюда, — сказал он. Девушка устала, идти назад не хотелось совсем. Он подсадил ее на ворота, сам быстро перемахнул на другую сторону и протянул руки Инне. Она соскользнула к нему, и он, взяв ее за руку, пошел по проспекту, не глядя по сторонам.

Его рука была горячей, а спина такой широкой. Идти за ним было легко и почему-то приятно. Инна перестала оглядываться на чужие взоры, лишь улыбнулась: что интересно про них подумали, когда они перепрыгнули через ворота арки. Она крепче сжала пальцы мужа и прибавила шаг. Он чуть повернул голову к ней. Она поймала его взгляд и едва улыбнулась. Он же шел вперед.