— Ты опоздал, онисама, — сказала она глухо и, проткнув себя этим же ножом, упала на кровавое тело насильника.

— Нет!!! — сквозь глухоту мира прорвался его крик. И вдруг он получил удар, а затем еще один.

— Вадим! Очнись! Очнись! — услышал он знакомый голос.

Что-то было с этим голосом… Что-то было с ним связано… Но Романов всё еще стоял в комнате, залитой кровью. Кровавая лужа сбегала с некогда белоснежной постели и почти добралась до него. Его мутило от этого удушающе-тошнотворного запаха.

— Вадим!!! — вновь донесся слабый крик.

Но тут кровь вдруг потекла вспять, отступив от него. Она стала подниматься стеной и, когда достигла потолка, рухнула на несчастного, поглотив.

И тут он что есть силы дернулся и сел. Белые после шпаклевки стены. Шум проспекта за открытым на проветривании окном. Быстрый взгляд на себя. Майка казалась темней, будто кто водой окатил, а на фоне бледнеющего неба он смог рассмотреть и узнать Инну с какой-то посудиной в руках.

— Вадим, — тихо позвала она, поставив кастрюльку на пол.

Он сфокусировал на ней взгляд. У него стучали зубы, и он всё никак не мог вымолвить слово.

— Это просто кошмар, — проговорила Инна участливо и обняла его, прижав к своей груди. — Это сон! Кошмар. Всё хорошо.

Она не могла его разбудить. Он рычал и метался на постели. Даже пощечины не помогли. И что-то было в этом сне страшное, безумное, нечеловеческое. Девушка трясла мужа за плечи, но кошмар цепко держал свою жертву. У него, видать, тоже была какая-то определенная цель. Миссия, которую он стремился выполнить, во что бы то ни стало.

— Алька, — вдруг очень четко произнес Вадим, всё еще дрожа всем телом. Он бросился в комнату сестры, запутался ногами в мокром одеяле и рухнул на пол, подскочил и помчался вновь. Он распахнул дверь и в два шага покрыл расстояние от двери до кровати, где мирно спала девушка. Его трясло. Он возвышался над спящей малышкой, а лицо дрожало.

«Это был сон! Очередной кошмар! Тебе просто давно такая мерзость не снилась», — стучало в голове набатом.

Он опустился на колени перед постелью сестры, поправил одеяло, провел ладонью по волосам девочки. Та вздохнула и перевернулась на другой бок.

«Это всё из-за  матери. Всё из-за  этой встречи. Мать будто окунает нас вновь в дерьмо,—роилось в голове.—Пять лет жили спокойно. Всего пять лет!»

Вадим прошел на кухню, выпил воды. Он стоял так глубоко погруженный в свои мысли, что не услышал, как на кухню следом за ним вошла жена и, подойдя сзади, потянула с него мокрую майку... Тело двигалось само, Романов даже не успел ни испугаться, ни обдумать действия. Уже опуская занесенную для удара руку, он узнал Инну, но не успел ни удар отвести, ни силу его ослабить. Раздался щелчок, и девушка от пощечины упала на пол, как подкошенная.