И что-то изменилось. Что-то неуловимое, не имеющее название появилось в отношениях молодых супругов. Инна не говорила о музыке, об искалеченной жизни, о разбитых мечтах. Не задавала вопросов. Иногда она останавливалась у зачехленного рояля и гладила его по закрытой крышке. Она узнала все тайны своего принца, но колдовство не разрушилось: музыка еще была изгнана из этого дома. И девушке порой казалось, что всё дело как раз в этом! Если музыка вернется в дом, с Вадима спадет заклятие. Пусть это и звучит по-детски наивно. Пусть это она всё придумала! Но так… так хотя бы была надежда. А без надежды уж совсем грустно…

Лекция была скучная. Антон Константинович, лысоватый, плюгавый мужичок, уткнувшись крючковатым носом в свои записи, вел ресторанное дело. Алька зевала с закрытым ртом всю пару. А телефон доставать из-под полы было страшно. Да и толку-то звонить: всё равно Славка сейчас занят. У него встреча с какими-то людьми из Японии. Он еще умудрился ляпнуть, что жаль теперь Инну не позвать, а то, дескать, она в этом профи. Алька даже обиделась немного. Ну нет у нее талантов! Был талант играть на скрипке, но это дело давно минувших лет, что уж говорить об этом? Она была так далека в своих размышлениях, что даже не заметила, как сидящий за ней молодой человек зовет ее. В конце концов, парню это надоело. Скомканный лист бумаги упал перед Алькой, и девчушка от неожиданности даже вздрогнула. Накрыла бумажный ком ладонью, оглянулась.

— Романова, вот такая фамилия…, — провозгласил вдруг преподаватель за кафедрой.

— К венценосцам моя семья не имеет никакого отношения! — быстро и четко ответила девушка. — Основоположники нашего рода — цыгане.

— Что за бред? — пробормотал педагог. — Дела амурные решайте после занятий.

— Антон Константинович! — возмутилась малышка.

— Вы вместе со своим поклонником проведете опрос любителей азиатской кухни. Возьмите для сравнения сети ресторанов «Кореана» и «Евразия».

— Да как их сравнивать-то? Вот вы как предпочитаете яйца: вкрутую, всмятку или в мешочек? — возмутилась Алька, подпрыгнув на месте.

Преподаватель брезгливо сморщился.

— У меня аллергия на яичный желток, — произнес он.

Альке пришлось капитулировать. Она быстро оглянулась. Алексей Ершов, улыбчивый, красивый юноша, в которого были влюблены многие девушки потока, пожал плечами и улыбнулся. Алька с досады стукнула кулаком по столу.

Алексей нравился и ей. А кому он не нравился? Серо-зеленые глаза, чарующая улыбка, чуб, зачесанный направо. И голос: мягкий, вкрадчивый, неравнодушный. Посидит рядом с тобой такой парнишка, и сердце свое ты обратно уже не получишь. Алька знала, что, несмотря на то, что он всегда был окружен девушками, ни с кем не встречался. Поговаривали, что у него неразделенная любовь к какой-то замужней женщине. Альку он привлекал, как любая другая восхитительная вещица. Вроде сумочки или туфель. Повертишь сумочку в руках и решишь, что она слишком великовата-маловата, а по сути, просто не по карману. То же с туфлями: померишь свой размер и придумаешь, что они узковаты или колодка неудобная. Одним словом: не твое. Так и с Лёшей. Альке и в голову не приходило рассматривать его в качестве своего ухажера.